Серые кардиналы советской эпохи

Впервые, наконец, в лице подсудимых мы судим не только их самих, но и преступные учреждения и организации, ими созданные, человеконенавистнические «теории» и «идеи», ими распространяемые в целях осуществления давно задуманных преступлений против мира и человечества…»

Он закончил речь словами: «Во имя священной памяти миллионов невинных жертв фашистского террора, во имя укрепления мира во всем мире, во имя безопасности народов в будущем мы предъявляем подсудимым полный и справедливый счет. Это — счет всего человечества, счет воли и совести свободолюбивых народов. Пусть же свершится правосудие!»

В заключительной речи Руденко суммировал все обвинения. Его речь отличали широта обобщений и глобальность выводов. Он разоблачил глубинную сущность фашизма, людоедские планы уничтожения целых государств и народов, непреходящую опасность идей национального превосходства для всего человечества.

Выступление получилось громким, международный резонанс был бурным, потому что он говорил не только от лица СССР, а от имени всех стран и народов, от имени всего человечества.

Обвинение в Нюрнберге возглавляли от Советского Союза Роман Руденко, от США — Роберт Джексон, от Великобритании — Хартли Шоукросс, от Франции — Ф. де Ментон, которого заменил Ш. де Риб. Личные качества Руденко позволили ему не только эффективно работать в качестве главы советской команды обвинения, но и установить добрые отношения и утвердить дух сотрудничества с иностранными коллегами.

Руководитель советского секретариата на этом процессе Аркадий Полторак так охарактеризовал Руденко: «Высококвалифицированный юрист, человек, от природы щедро наделенный чувством юмора, очень живой собеседник, умеющий понимать и ценить тонкую шутку, он импонировал всем своим партнерам, и они преисполнялись к нему чувством глубокого уважения, искренней симпатии. Это, конечно, очень облегчало совместную работу».

Личный охранник Руденко Гофман вспоминал: «Роман Андреевич мог, если у него было хорошее настроение и он был неуставшим, пошутить: «Указания начальства подлежат выполнению даже тогда, когда они невыполнимы».

Даже когда между странами-союзницами стали нарастать противоречия, команда обвинителей в Нюрнберге демонстрировала свою приверженность высокой цели осуществления справедливого возмездия нацистским преступникам и продолжала сохранять дух сотрудничества во имя выполнения своей миссии. Немалую роль в создании таких отношений играл Руденко.

Роберт Джексон на процессе занимал активную позицию, демонстрируя четкие представления о правосудии и справедливости. Однако у представителей США и СССР на процессе были моменты и темы, которые вызвали напряжение. Например, убийство советского солдата недалеко от Гранд-отеля в Нюрнберге, совершенное, возможно, американцами, которое никогда не было раскрыто и терзало Руденко на протяжении многих месяцев.

Несмотря на просьбу Джексона, высказанную при встрече с заместителем министра иностранных дел Вышинским, не обсуждать это дело, он произнес тост на ужине союзников о том, что перспектива для каждого подсудимого следующая: «Путь прямо из здания суда в могилу», что привело в замешательство Джексона и других американцев.

Однажды американцы захватили советский самолет, который приземлился без уведомления, как делали многие советские самолеты, несмотря на протесты и просьбы США, и арестовали его экипаж. В атмосфере победы наши пилоты считали, что на них не распространяются никакие ограничения…

Руденко не успокоился, пока летчики не были освобождены, но добился и того, чтобы и поведение наших летчиков в американском воздушном пространстве изменилось к лучшему. Руденко тоже выручил Джексона, когда однажды американские солдаты вытащили из советского грузовика, который доставлял к зданию суда захваченные документы нацистов, несколько ящиков с бумагами и сожгли их, чтобы согреться.

«Сожженные бумаги не представляли особой важности, и мы можем забыть об этом инциденте», — заявил Руденко раздосадованному Джексону.

Американский юрист Беата ван Шаак характеризовала профессиональный уровень советских судей и обвинителей на процессе Никитченко и Руденко ниже по уровню западных юридических корифеев. Однако западные юристы, столкнувшись с безапелляционной, а порой и просто наглой полемикой со стороны нацистских преступников, растерялись. Выстраиваемая ими линия обвинения дала сбой.

Ни американскому, ни британскому обвинителям при всем их владении процессуальными правилами (процесс велся на базе английского права) и умении выходить на политические обобщения не удалось безусловно доказать правомерность и бесспорность обвинений. Только допросы Розенберга, Риббентропа и Геринга, проведенные Руденко, проломили их линию защиты, лишив апломба и уверенности в своих силах, обретенных в выигранной полемике с западными обвинителями.