Серые земли Эдема

На этот раз в лощину не вело лыжного следа - замела недавняя метель, ветер шумел среди толпы деревьев, и все чаще падали снежинки. Я оттолкнулся палками и медленно съехал по целине. Дальше в лес уходила заросшая просека, судя по остаткам опор, бывшая линия электропередач. Я развернул карту, просека вела в нужном направлении…

Спрятал карту за пазуху, оттолкнулся палками и сразу налетел на еловую ветку. Та сыпанула за шиворот снега, и вскоре по спине потекли холодные струйки.

В укрытой от ветра лощине стало видно, что снег падает всё гуще. Я начал подъем по пологому склону и оглянулся: летящий снег уже сглаживал ломаную лыжню

Через некоторое время решил передохнуть и оглянулся опять. Только слабый след от лыж виднелся среди окутанных белой пылью елей. Чуть различимая просека уходила вниз, вскоре теряясь в снежной круговерти.

Склон становился всё круче, и я остановился, чтобы перевести дух. Позади меня белая вьюга сгладила все следы. Не было видно ни построек института, ни других сопок.

Ну и ладно. Надо продолжать подъем, а когда достигну верха, то начнется спуск в долину речки. По ней и выйду к железной дороге.

Я взбирался всё выше, деревья стали ниже и скрючились под белыми одеяниями, мороз щипал щеки.

Наконец последние деревья остались внизу, лыжи застучали по насту, под ногами закурились струи поземки. Я ориентировался по ветру, чтобы все время дул в левую щеку.

Наконец подъем закончился, лыжи легко заскользили по ровной поверхности. Похоже, я достиг вершины - жалко, что ничего не видно.

Вдруг почва ушла из-под ног, сердце замерло, и я стал куда-то падать. Но тут же лыжи ударились о снег и заскользили дальше. Я еле удержал равновесие и оглянулся: позади был небольшой обрыв над белой гладью.

Видимо, я случайно свалился на замерзшее озеро.

Стало зябко: а если бы обрыв оказался выше? Похоже, ситуация опаснее, чем я предполагал. Надеялся, что горы тут не чета Кавказским. Надо скорее вниз.

Я с трудом выбрался на другой берег озерка и попал в настоящий лабиринт из заснеженных камней. Все выглядели одинаково в наползающих сумерках и, хотя ветер утих, я все сильнее стучал зубами. И не только от холода - надо же, не взял компас! Как теперь найду дорогу?

Наконец склон пошел вниз. Я заскользил под уклон, но скорость нарастала слишком быстро, в ушах стал злорадно посвистывать ветер. Пришлось притормозить и соскальзывать боком. Так было труднее удержать равновесие - я то и дело падал, снег набился за шиворот, в рукава, в ботинки.

Все еще ничего не было видно, только в ватной тишине густо падали снежинки. На куче снега я сполз в какой-то овраг и здесь рискнул поехать быстрее, дно казалось относительно ровным. Оттолкнулся палками раз, другой…

И зря!

Раздался хруст, и носок правой лыжи неестественно задрался - меня угораздило налететь на прикрытый снегом камень. И так было холодно, а теперь задрожал от испуга: так можно и ногу сломать.

Положение становилось критическим: я одолел едва половину пути, как буду пробираться на сломанной лыже по глубокому снегу?

Я хмуро отломил еле державшийся носок лыжи и сунул в рюкзак. Не вернуться ли?

Но попытка подняться по своему следу не удалась: конец сломанной лыжи сразу увяз в сугробе, и я ткнулся лицом в снег. С трудом встал, отряхнулся и мрачно побрел вниз, стараясь приподнимать сломанный конец лыжи над предательской снежной гладью.

Наконец согбенные деревца в белых саванах выступили из снежной мути, а затем и хмурые высокие ели. Ни следа просеки, хотя она должна была продолжаться по эту сторону сопки. Заблудился!

Да, недооценил я северные леса.

Почти стемнело, а я все еще пробирался среди елей, утопая выше колена в снегу. Вытаскивать сломанную лыжу становилось всё труднее. Так не добраться до железной дороги. Да и где она, в каком направлении?

Я остановился и, хотя взмок от тяжелой работы, сразу почувствовал, как мороз коснулся щек цепкими пальцами. Стоит постоять подольше, и замерзнешь.

Я скрипнул зубами, вот нарвался на очередное приключение. Надо разводить костер, иначе не пережить ночь. А вдруг здесь водятся волки?

Но пока не слышалось ни звука, только ели обступали все теснее…

Понемногу склон сделался пологим, а потом выровнялся совсем. Окрестностей я так и не видел из-за летящего снега. Еле полз, с трудом выдирая лыжу, как вдруг лес расступился.

Наверное, это была старая вырубка: деревца далеко разбежались в сизых сумерках. Ветер сек лицо снежинками, низко нависло темное небо, а ноги сделались будто свинцовые.

Надо перекусить, в рюкзаке есть немного хлеба и колбасы, а потом заняться костром…

Стал снимать непослушными руками рюкзак, и тут в волнах поземки у края леса промелькнуло что-то квадратное.

Я застыл, не веря глазам: неужели дом?… Порыв ветра словно отдернул снежный занавес, и я смог разглядеть лучше - скорее избушка, когда-то срубленная охотниками или лесорубами. Она сгорбилась под белой шапкой среди расступившихся елей.

Я свернул к чудом появившемуся жилью, с трудом пробираясь по рыхлому снегу. Вовремя оно попалось, из серой мути над вырубкой наползала густая тьма.