Серый кардинал Наполеона. Жан-Жак-Режи де Камбасерес

Тут следует отметить, что для любой политической перемены необходимы люди, которые были бы орудиями осуществления идей. И Фуше в данном случае был лишь орудием. Наполеон хотел взойти на трон. Здесь все сводится к обычному человеческому честолюбию, и в этом нет преступления. Но умам, все ясно видящим, казалось опасным это честолюбие, беспрерывно возбуждаемое и беспрерывно удовлетворяемое. Наполеон же, готовясь овладеть абсолютной властью, не принадлежащей ему по праву, был отважен, но и охвачен беспокойством. В подобном положении невольная стыдливость овладевает даже самым великим честолюбием, и человек не дерзает сознаться во всем, чего желает. Первый консул, очень мало говоривший о государственных делах со своими братьями, имел в них тех, кто не менее его самого желал сделаться принцами. А почему нет? Братья первого консула с презрением смотрели на пожизненное консульство. Люсьена уже не было во Франции, а Жозеф готовился оставить Париж. Люсьен в 1794 году женился на дочери трактирщика Кристине Буайе, и этот брак очень мало согласовывался с нынешним положением семейства Бонапартов. Рассорившись по этому поводу с первым консулом, Люсьен удалился в Рим, разыгрывая роль изгнанника. Мадам Летиция Бонапарт, делая вид, что помнит о своем скромном происхождении, таила в себе некоторые из страстей императрицы-матери, но при этом постоянно демонстрировала, что оказывает явное предпочтение своему сыну Люсьену: она последовала за ним в Рим. Жозеф тоже был недоволен — даже трудно себе представить чем.

Что же касается Камбасереса, то он в эпоху пожизненного консульства безмолвствовал. Безмолвствовал по двум соображениям: одно из них было хорошо, другое — дурно. Хорошее соображение состояло в том, что он, по своей редкой предусмотрительности, страшился необузданности беспредельного честолюбия. Он слышал, как поговаривали о Галльской империи и империи Карла Великого, и трепетал при мысли, что прочное величие с таким трудом достигнутого мира будет принесено в жертву «гигантским предприятиям», вследствие возведения генерала Бонапарта на императорский трон. Дурное соображение происходило от нарушения его личного интереса, потому что отныне он дожжен был быть отделен от первого консула высотой трона и сделаться из соучастника в верховной власти простым подданным будущего монарха.

При этом Наполеон прекрасно понимал, что без Камбасереса ему не обойтись, и он, по словам Адольфа Тьера, «попытался притянуть его к новой монархии».

Он вызвал Камбасереса к себе в Сен-Клу и объявил ему о том, что готов сделать «компенсацию».

В результате было сделано предложение, от которого не отказываются.

Наполеон взял Камбасереса под руку и сказал:

— Я всегда был и буду окружен лживыми и корыстными советчиками. Вы единственный обладаете достаточными здравым смыслом и искренностью, чтобы говорить мне правду. Поэтому я хочу еще больше приблизить вас к своей персоне.

Новая должность Камбасереса

Гражданский кодекс был принят, как мы уже говорили, 21 марта 1804 года, и в этом же году Наполеон был провозглашен императором французов с правом наследования.

18 мая 1804 года Сенат издал указ, который начинался фразой: «Управление республикой вверяется императору». Этим актом Франция превратилась в империю с Наполеоном Бонапартом во главе. Этим же документом были учреждены пять высших должностей Империи и назначены сановники, их занявшие: Великим электором стал старший брат Наполеона Жозеф Бонапарт; Великим канцлером — Жан-Жак-Режи де Камбасерес, верховным казначеем — Шарль-Франсуа Лебрён; коннетаблем — еще один брат Наполеона Луи Бонапарт; Великим адмиралом — муж сестры Наполеона Каролины Иоахим Мюрат.

Вышеназванные люди составляли, вместе с императором, Верховный совет империи. Наконец, в случае прекращения естественного и законного потомства, они могли избирать императора, и, в случае несовершеннолетия наследника престола, составлять Совет регентства.

Следует особо отметить, что Наполеон, желая вознаградить Камбасереса и Лебрёна, приравнял их к своим родным братьям, которые также были включены в число высших сановников. Камбасересу он написал:

Гражданин консул Камбасерес, ваш титул изменится, но ваши функции и мое доверие к вам останутся прежними. В высоком достоинстве архиканцлера Империи вы покажете, как и в должности консула, мудрость ваших советов и удивительные таланты, которые принесли вам столь важную роль во всем том хорошем, что я смог сделать. И мне нечего ожидать от вас, кроме продолжения того же отношения к государству и ко мне.