Серый квадрат: от Березовского до Навального

Воистину шекспировские страсти! Однако у Гамлета были кое-какие основания утверждать, что свершилось преступление – об отравлении отца поведал Призрак:

Когда я спал в саду,

Как то обычно делал пополудни,

Мой мирный час твой дядя подстерег

С проклятым соком белены в сосудце

И тихо мне в преддверия ушей

Влил прокажающий настой, чье свойство

Так глубоко враждебно нашей крови.

Ну а Лаэрт перед самой смертью признал, что нанёс рану Гамлету отравленным клинком:

Оно здесь, Гамлет. Гамлет, ты убит;

Нет зелья в мире, чтоб тебя спасти…

Но вот чем-то похожая сцена: Навальный выходит из туалета и, уже падая на пол, кричит: «Меня отравили!» Какие у него основания для такого утверждения? Конечно, в его тогдашнем состоянии всякое в голову могло прийти, но более логично было бы сказать: «Я, наверно, отравился!» Представьте, поскользнулся человек на арбузной корке, разбил в кровь голову, и, теряя сознание, собрав последние силы, кричит: «Это всё подстроили!» С чего бы это? А уж когда о действии «фосфорорганических соединений» на собственный организм рассказывает дилетант, это и вовсе несерьёзно. Да и кто их видел, эти компоненты пресловутого «Новичка»? Эксперты из лаборатории министерства обороны ФРГ? Тут всё сводится к проблеме веры. Ну почему я должен этим экспертам доверять? Есть разум, а есть вера, и, вообще говоря, они нигде не пересекаются. Обычно вера служит обоснованием «самоочевидных» аксиом – увы, человеческий разум ограничен, поэтому и приходится в ряде случаев полагаться на этот «аргумент». Но к уголовному делу веру никак не подошьёшь.

Глава 4. Наследники по прямой

Анализируя биографии наиболее рьяных противников «ненавистного режима», я с удивлением обнаружил среди них немалое количество потомков убеждённых сторонников советской власти. Скажем, среди участников форума Сергея Пархоменко на сайте радиостанции «Эхо Москвы» были внук чекиста, внук красного комиссара, сын офицера ГРУ, а дед всем известного «бунтовщика» Сергея Удальцова вступил в партию большевиков ещё в самом начале прошлого столетия. Конечно, для окончательных выводов этой информации явно недостаточно, поэтому приходит в голову и такое объяснение «оппозиционного порыва» – намерение искупить вину дедов и отцов.

Есть и другой источник враждебного отношения к действующей власти – стойкая наследственность. Ярким примером наследования оппозиционных взглядов можно считать братьев Дзядко. Их дед Феликс Светов когда-то выступал в защиту Даниэля, Синявского и Солженицына, за что был исключён из Союза писателей СССР и отправлен в ссылку. Там же оказалась и бабушка, Зоя Крахмальникова – поводом для репрессий стали распространявшиеся в самиздате её статьи, посвящённые трагической судьбе православных священников при советской власти. Мать братьев, Зоя Светова, занималась правозащитной деятельностью, а позже выступала против «вторжения российских войск» в Донбасс. Отец, Виктор Дзядко, активно участвовал в диссидентском движении, подписывал письма в защиту арестованных, участвовал в работе Солженицынского фонда помощи политзаключённым.

Вот какую характеристику дала трём братьям журналистка Анна Немцова на страницах американского журнала The Daily Beast:

«Тимофей, занимающийся деловой журналистикой и работающий в одной из немногих оставшихся в России независимых газет, считает разоблачение коррупции в верхах намного более эффективной формой оппозиционной деятельности, способной сильнее, чем митинги, влиять на деформированную российскую политическую систему. <…> Другие два брата остаются горячими сторонниками распространения революции на улицы. Филиппа, старшего, также беспокоят неонационалисты. Он считает, что либералам не следует вступать в союзы с радикалами. Младший брат, 25-летний Тихон, наиболее горячий и пылкий из всех троих… Тихон – убежденный сторонник лидера оппозиции и борца с коррупцией Алексея Навального. О протестах Тихон говорит с гневом и жаром».

Судя по всему, братья пытались сокрушить действующую власть, нанося удары одновременно на нескольких фронтах. Надо признать, что у них есть такие возможности, которые даже не снились их родителям, участникам диссидентского движения 70-х и 80-х годов прошлого столетия. К счастью, упомянутые удары ограничены лишь сферой журналистики и митинговой риторикой.

Филипп Дзядко в «Новой газете» следующим образом описывал задачи оппозиционного движения: