Серый тлен забвения

В последний раз, уже почти в беспамятстве, мои пальцы сжали заветную брошь. Не сильно, лишь чтобы увериться в ее подлинности. Похоже, я стал одержим ею, и мысль об этом привнесла в мою душу тепло и покой. Будто моя жизнь, доселе блеклая и неясная, ныне обретала истинные краски. Кажется, я вновь укололся, но, засыпая, больше не обратил на это внимания.

Мерцела появилась, когда вокруг уже совсем стемнело. Я все еще лежал на кровати, не до конца пробудившись, едва оставив позади тот момент, когда сознание, преодолев некую вязкую границу бытия, собирается в единое целое, и ты вновь становишься самим собой. С улицы доносился тихий ропот человеческих голосов. Свежий ветер, проникая сквозь приоткрытое окно, гулял по небольшой комнате отеля, время от времени напоминая о себе колыханием плотных штор и шелестом небрежно брошенных на стол листов бумаги.

Она стояла прямо напротив меня, возникнув будто из ниоткуда в самом мрачном из углов. Девочка просто смотрела в мою сторону, терпеливо дожидаясь, пока я, наконец, проснусь окончательно. Признаюсь честно, в первые мгновения от ее присутствия мне стало не по себе. Молчаливая, недвижимая, подобная недоброму знамению из далекого прошлого, она выглядела почти не реальной. Взгляд ее в тот момент был задумчив, полон некой решимости и несгибаемой воли.

Но все изменилось, стоило ей сделать шаг ко мне навстречу.

– Ты выглядишь испуганным. – Довольно улыбнулась она. – Что случилось? Неужели увидел призрака? – Улыбка ее стала еще шире.

Я прокашлялся, а потом, нарочито не обращая внимания на ее слова, посмотрел на часы. После глубоко вздохнул и покачал головой.

– Что поделать, если один назойливый и крайне нетерпеливый буйный дух не дает мне даже толком выспаться? – С преувеличенным сожалением наконец ответил я.

– Вот оно что. – Протянула она. – Так значит ты не рад, что столь важная особа благороднейшего происхождения решила почтить тебя своим присутствием?! – В наигранном возмущении она будто едва сдерживалась, чтобы не топнуть облаченной в изящную средневековую туфлю ножкой.

Я лишь пожал плечами в ответ. Похоже, в этом небольшом представлении мне все же стоило оставить последнее слово за ней.

– Вижу, ты стала немного старше. По крайней мере, внешне.

Мерцела пропустила мою колкость. Она подошла ближе и села рядом, на край кровати.

– Я говорила тебе. Все дело в твоей жизненной силе. Получая ее, я укрепляюсь в этом мире, все больше отдаляясь от границы с той зыбкой реальностью, у порога которой существует большая часть подобных мне душ. И стоит лишь раз перешагнуть этот порог, лишившись тела, возврата назад уже не будет. Ты по-прежнему сможешь заглядывать в мир живых, способен будешь даже влиять на него. Но задержаться здесь надолго не сможешь никогда, навеки привязанный к беспросветной тьме, где твои злоба и ненависть будут копиться и множиться до скончания времен. Ну или пока ты не пересечешь новую границу, откуда тоже не будет возврата.

– У этой тьмы есть название?

– Чистилище. – Почти прошептала девочка.

– Ты говоришь так, будто видела его.

– Да, видела. – Коротко ответила она. На миг в ее глазах промелькнул нескрываемый ужас.

– Но как? Ведь ты сама сказала, что если ты оказался там, то тебе уже не суждено возвратиться обратно.

– Перешагнуть и просто заглянуть – совершенно разные вещи. Каждый из некогда почивших способен на это. Если говорить проще, мы можем смотреть в «обе стороны». Однако далеко не все в состоянии осознать, где заканчивается тот самый последний шаг, за которым мрак, всегда сопровождающий нас, больше не позволит тебе повернуть назад.

Мне повезло. Ибо моя душа успела привязаться к броши, которой я всегда дорожила еще при жизни, и которая оставалась с моим прахом даже после моей смерти. Эта маленькая и, казалось бы, незначительная вещица, не позволяет мне уйти слишком далеко. Она похожа на маяк в темном бескрайнем море, благодаря которому я всегда могу вовремя остановиться и вернуться обратно. Я посмотрела, что происходит за границей бытия лишь раз, и это длилось одно жалкое мгновение. Даже сейчас, спустя много лет, я готова отдать все, что угодно, лишь бы забыть увиденное.

В голове моей, подобно призрачным огням на петляющей по ночному лесу дороге, вспыхивали и, медленно тлея, гасли совершенно глупые, неуместные мысли. Я жаждал спросить, что именно ей удалось узреть там, за гранью жизни и смерти, в месте, где безгранично властвует только вечность, а серый тлен забвения стирает желания и стремления некогда безжалостно оборванных судеб. Но я не проронил ни звука. Мерцела, способная отчасти прочитать преобладавшие у меня внутри настроения, тоже замерла, глядя перед собой.

Несмотря ни на что, она даже не думала осуждать меня. А я, меж тем, вдруг почувствовал какой-то нелепый стыд, словно, сам того не желая, засмеялся на чьих-либо похоронах.

Некоторое время мы молчали.

– Почему ты не появилась, когда я звал тебя? Я полагал, ты всегда будешь рядом.