Серж Гензбур: Интервью / Сост. Б. Байон

На телевидении я часто давал дурацкие интервью, но я совершенно об этом не жалею. Мне органически необходимо устраивать разборки, скандалить, говорить грубости, шокировать людей. Только так я могу выжить в эфире. Слава богу, я давно понял, что во время интервью мне можно шутить, болтать глупости или нецензурно ругаться, иначе я ударяюсь в рассуждения, начинаю говорить что-то заумное и невнятно. Так нельзя. Это неправильно. Хорошо, что никто не мешает мне выходить за рамки дозволенного!

Люди, которые смотрят телевизор, хотели бы, чтобы к ним являлись в смокинге, тогда как они сами смотрят телек в тапочках, у стола, застеленного пластиковой клеенкой. Так вот, я прихожу к ним в том виде, в котором они смотрят меня.

Забавно, но по отношению к прессе я остался настоящим ребенком. Обожаю вступать в схватку с журналистами, меня этот процесс нисколько не смущает, а, наоборот, жутко развлекает. Я отличный стрелок, умею легко и изящно отражать нападение прессы. Во время интервью у меня всегда такое ощущение, будто выпускаю пулю из ружья и жду, когда она достигнет своей цели и поразит собеседника.

Ведущий: Сегодня у нас в гостях Серж Гензбур, который всем известен как самый оригинальный певец и композитор последних двадцати лет. Серж Гензбур также является режиссером, покорившим миллионы зрителей. Однако многие до сих пор не приемлют провокационный характер его творчества и поведения.

Смотрите, что я сделаю с этой купюрой в пятьсот франков. (Гензбур достает купюру из кармана и поджигает ее.)

Скажите, как застенчивый человек, которым вы себя иногда представляете в интервью, уживается с образом развязной эстрадной звезды, который вы создаете?

Я не выставляю себя застенчивым, я такой и есть в действительности, и ответить на ваш вопрос очень сложно, так как мне самому порой тяжело осознавать, что во мне два человека.

Серж Гензбур, вы работаете над голосом?

У меня нет голоса.

Мы бы хотели знать, почему вы так критично и порой со злостью отзываетесь о своих современниках?

Ну, таков мой тип поведения...

Не пытайтесь уйти от вопроса.

Да я и не ухожу, просто нападать гораздо приятнее, чем хвалить. (Смеется.)

Вы ужасно горды своей песней Douze belles dans la peau, верно?

Да, это правда. (Смеется.)

Все, что я создал в музыке, несет в себе негатив. Я писал ради шутки, насмешки, изливая иронию, злость. Кстати, Оскар Уайлд был абсолютно прав, сказав, что «быть циничным — значит знать всему цену, но не осознавать ценности».

Стиль, творчество

Анкета:

— Если бы вы не были собой, кем бы вы хотели быть?

— (Немедленный ответ) Маркизом де Садом. (После паузы) Робинзоном Крузо.

— Ваша любимая фраза из Бодлера?

— Странность — одна из составляющих красоты.

— Какие семь книг вы возьмете с собой на пустынный остров?

— «Старуху-любовницу» Барбе д’Оревильи, стихи Катулла, «Дон Кихота» Сервантеса, «Адольфа» Бенжамена Констана, фантастические рассказы Эдгара По, сказки братьев Гримм и Перро.

— А пять дисков?

— Шёнберг, Барток, Джонни Рэй, Стэн Кентон, Рэй Кониф.

— А женщин?

— Мелизанду[266], Офелию, Ослиную Шкуру[267], маникюршу и Вивьен Ли[268]. И джинсы.

В разгар событий в Алжире Гензбур в конце 1958 года исполняет в кабаре «Милорд» несколько своих песен, и среди них песню Jambe de bois / «Деревянная нога». Реакция публики, которая обычно не слишком обращала внимания на пианиста, была довольно яркой.