Сестра Харуна ар-Рашида

Глава LXVI

ПРИГОВОР СТАРЦА

—      Приветствую тебя, о эмир правоверных! Можно

войти?

У говорившего эти слова старчески дребезжал голос.

Это был шейх Исмаил.

Харун ар-Рашид подал знак палачу, подождал, пока

тот, схватив поднос, выбежал через потайной ход, и тогда

проговорил, засовывая под тахту палочку черного дерева,

словно преступник, прячущий улики.

—      И тебя приветствую, дядюшка! Рад видеть!

Шейх Исмаил был уже в опочивальне. Он вошел, не до¬

жидаясь приглашения, бессильно опустился на подушку.

Дыхание у него было с присвистом, какое бывает у стари¬

ков после быстрой ходьбы или когда они взволнованы.

Халиф поднялся.

—      Что с тобой, дядюшка?

—      О, эмир правоверных! — задыхаясь, сказал шейх

Исмаил. — Я воспользовался твоим позволением, явился

без доклада. Старший привратник пропустил меня...

—      Так и положено, дядюшка. Я приказал. Но что

же все-таки произошло? Чем ты обеспокоен? Рассказывай!

—      В городе тревожно, халиф. Бармекиды волнуются...

—      Премного тебе благодарен! — перебил старца Ха¬

рун ар-Рашид. — Я уже принял меры. Поверь, Бармеки¬

ды скоро успокоятся, все до единого, очень скоро...

Шейх Исмаил вскинул вверх руки.

—      Пощады, о эмир правоверных! Пощады! Отмени

казнь!

—      Казнь? — переспросил халиф. — Ах, ты имеешь в

виду Джаафара...

—      Да, визиря! Он должен жить! В интересах халифата!

—      Увы, дядюшка...

—      Ты убил его?! — вскричал шейх Исмаил, вскакивая

с подушки. Глаза у него засверкали, как у молодого на¬

ездника.

—      Ты не совсем прав, дядюшка, — медленно протяпул

Харун ар-Рашид, поражаясь пылкости, которую проявил

обычно невозмутимый хашимит, — визиря убила его соб¬

ственная подлость.

—      Нет, это ты убил его! Ты! — горячился шейх Исма¬

ил. — Убил достойнейшего человека!

—      Молчать! — загремел халиф, едва сдерживаясь, что¬

бы не позвать слуг и не вытолкать из замка родного дядю.

Впрочем, такой поступок опозорил бы его — он понимал

это. Голос его смягчился: — Мой визирь предал меня, дя¬

дюшка. Наказание, которое он понес, заслужено.

—      Аббаса тоже тебя предала? Куда она исчезла? А?

—      Это мое личное дело, — отрезал халиф. — Оно но

касается политики. Женщину нельзя уподоблять государ¬

ственному мужу.

—      Почему ты не отправил визиря в Хорасан, как обе¬

щал? — вопрошал шейх Исмаил. — Джаафар ибн Яхья

принес бы пользу халифату, поднял хозяйство вилайета,

способствовал бы развитию там наук и искусств.

—      Он посеял бы смуту, — медленно проговорил Харун

ар-Рашид. — Осторожность и предусмотрительность пре¬

дупреждают опасность. Рисковать Хорасаном (не приведи

аллах, если он отколется от халифата!)—чистое безумие.

—      А то, что ты сделал, не безумие? Еще хуже! Пре¬

ступление! Больше пе жди от меня ни советов, ни искрен¬

ности. Убийство визиря и то, что теперь, я вижу, ты за¬

мышляешь сделать, тебе не простят ни ныне живущие, ни

потомки. Вместе с визирем ты убил и мою дружбу. Отны¬

не я буду исполнять обет молчания. Думы мои и тайны

останутся при мне! Да будет аллах тому свидетелем!

Харун ар-Рашид изменился в лице, но быстро овладел

собой и спокойно проговорил:

—      Дядюшка, ты никогда не узнаешь, в чем виноват

визирь, за что поплатился головой. Освобождение аль-

Аляви, стяжательство — все это пустяки. Поверь мне в

последний раз: если бы визирь воскрес, я бы убил его

вторично! Вот какая у меня к нему ненависть! А больше

я тебе ничего не скажу. — Халиф глубоко вздохнул и за¬

кончил: — Ступай, дядюшка! Я должен совершить омове¬

ние и сотворить молитву. Сегодня пятница. Меня ждут в

мечети.

Глава LXVII

ХАСАН И ХУСЕЙН

Первыми из Бармекидов среди бела дня были схваче¬

ны отец и брат Джаафара ибн Яхьи. Это послужило сиг¬

налом к началу погромов. Шемассийский дворец был

разграблен, обитатели его перебиты. Та же участь постиг¬

ла и другие бармекидские дворцы и дома. В Нахраване

явившиеся под предлогом проводов визиря стражники из

особой охраны халифа захватили лагерь. Избиение Барме¬

кидов и их сторонников продолжалось повсеместно.

В тот день тысячи безвинных людей обрели гибель. Остав¬

шиеся в живых, чудом уцелевшие были заточены в тем¬

ницы, брошены в подземелья, изгнаны с насиженных

мест, обречены на скитания и медленную голодную

смерть. Их земли, богатства, рабы перешли к халифу.

На поспешно собранном меджлисе запрещено было даже

упоминать имена убитых, изгнанных и заточенных.

Зубейда торжествовала. Мечты ее полностью осущест¬

вились. В субботу утром к халифу были приведены сы¬

новья визиря — Хасаи и Хусейн.

Еще разгоряченные внезапно прерванной игрой, весе¬

лые и шаловливые мальчики увидели сидящего на тахте

пышно разодетого незнакомого мужчину и подбежали к

нему. Через несколько минут младший гладил бороду

Харуна ар-Рашида, а старший — он, как и полагается,

был похрабрее — взобрался ему на плечи.

—      Как вас зовут, дети? — едва выдавливая из себя

слова, спросил халиф и с ужасом заметил, что один маль¬

чик похож на него, а второй — на Аббасу.

—      Я Хасаи!

—      А я Хусейн!

—      Хусейн и Хасан! Хасан и Хусейн! — баловались

дети, перекрикивая друг друга.