Сестра Харуна-ар-Рашида

— Не лучше ли перебраться на террасу? Он может появиться со стороны реки, — произнесла Аббаса, вставая.

Атба не успела ответить, как из коридора послышалась четкая дробь быстрых шагов.

— Он пришел! Пришел! — воскликнула Аббаса и почувствовала, что сердце ее забилось в такт шагам Джаафара; она бросилась было навстречу мужу, но Атба преградила ей дорогу.

— Иди в свою спальню, сейида! Я приведу к тебе господина. У вас не будет свидетелей, я тоже уйду.

Аббаса поспешно удалилась, а служанка выскочила в коридор. Джаафар стоял у двери. Яркий свет десятков свечей подчеркивал черноту его джуббы и тюрбана.

Склонившись, Атба поцеловала руку визиря.

— А, это ты! — бросил он отрывисто. — Где твоя госпожа?

— В спальне, мой повелитель. Ждет уже несколько часов, — ответила Атба, распрямляясь и быстрым взглядом осматривая Джаафара.

Он хорошо выглядел, визирь! Ему было тридцать семь лет. Мужчина в расцвете сил! Изысканно одет. Фигура стройная, подтянутая. В каштановых волосах едва проглядывала седина. Открытое лицо окаймлено густой бородкой. Глаза блестят задорно, линии рта энергичные, волевые. Тюрбан слегка сдвинут назад, и на выступающем лбу видны легкие морщинки. Страстная, горячая натура! Не в пример Фадлю, этому прихвостню первого престолонаследника, он не сдержит гнев, не простит оскорбления.

«Хороший муж у моей сейиды!» — подумала Атба. Она проводила Джаафара до покоев Аббасы и осталась сторожить у входа.

Глава XVIII СВИДАНИЕ

Дрожь, возникшая в ногах Аббасы, пронизала все ее тело. Противоречивые чувства теснили грудь; любовь, страх, надежда — все смешалось. Просторная комната с подсвечниками в виде мннаретов и дорогими коврами стала сужаться и, казалось, превратилась в узкий и длинный сундук.

Было слышно, как подошел Джаафар, как служанка сняла с него сандалии, — они легонько стукнули о пол. Потом боковая дверь, словно крышка сундука, растворилась и Аббаса бросилась навстречу мужу.

Он глянул на нее и в который раз поразился ее вкусу: простые одежды — как правильно она поступает, встречая его по-домашнему! — заплетенные в косу волосы скреплены дорогой шпилькой; с плеч свешивается шелновый платок, золотыми нитями по нему, как принято, вышиты стихи. В глазах — он тотчас заметил! — необычайная тревога; лицо от этого кажется еще более прекрасным.

Первые мгновения они молчали. Аббаса улыбнулась. Она не могла сдержать улыбки. Джаафар пришел к ней — и она забыла о бедах, из головы вылетели заранее приготовленные фразы. Душу охватило радостное волнение.

И так при каждой встрече!

Сила любви, как ты могуча! Перед тобой склоняются несчастье и горе. Побеждая, ты ниспровергаешь непобедимых; встречая препятствия, лишь крепнешь и мужаешь. С чем сравнить тебя, бесценное чувство? С золотом! Оно так же дорого по природе, а риск, связанный с добычей его, как и трудности на твоем пути, делает вас обоих еще более желанными.

Джаафар не верил, что его с Аббасой ждет спокойное супружеское счастье. Пути человеческих судеб не изведаны. Ну кто он такой в столице халифата? Чужеземец, возвысившийся благодаря изворотливости, уму и, конечно, счастливому случаю. Как ему далеко до Аббасы! Это скажет любой, кого ни спроси. В ее жилах струится благородная кровь, а он плебей, грязь земли. Разве в глазах людей он достоин быть супругом хашимитки, отцом ее детей? Признает ли мир Хасана и Хусейна?

Джаафар перебирал в памяти события прошлого, он их хорошо знал — в истории еще не было случая, чтобы халифская дочь стала законной женой чужеземца, — а будущее было покрыто мраком неизвестности.

Никакому провидцу не дано было угадать, что лишь спустя три века человек неблагородной крови сможет официально жениться на дочери эмира правоверных. И произойдет это в период упадка Аббасидского халифата, а эпоха Харуна ар-Рашида была его золотым веком. Джаафар ибн Яхья, сблизившись с Аббасой, и так вознесся на небывалую высоту. До него ни один чужеземец, на какой бы ступеньке иерархической лестницы он ни находился, не мог и мечтать о столь несбыточном счастье. А визирь добился ответной любви, имел двух детей! Чего еще желать ему в этом мире? Когда двое любят друг друга, для них не существует жестокосердных повелителей, непреодолимых преград, поражений; Харун ар-Рашид здесь бессилен. Один халиф властвует над ними, и имя этого халифа — любовь.

Они долго стояли обнявшись. Все отлетело прочь, исчезло, растворилось. Как сказал один влюбленный поэт:

Сколько тягот дневных мою душу терзают,
Сколько дел и забот отнимают покой,
Но лишь спустится ночь, и я все забываю,
Когда вижу глаза госпожи дорогой.

Аббаса опомнилась первая (в иных положениях женщины опережают мужчин) и прибегла к уловке, обвинив мужа в том, что он заставил ее ждать.

— Почему так долго Джаафар не откликается на зов своей бедной Аббасы? — прошептала она томно. Кокетство призвано было еще сильней разжечь его любовь.