Сестра Харуна-ар-Рашида

Большой зал представлял собою сводчатое помещение размерами тридцать на тридцать локтей; мраморные колонны поддерживали три мощных свода. На стенах были изображены все обитатели суши и моря, выпуклыми золотыми буквами написаны четверостишия и поговорки. Пол был устлан огромным хорасанским ковром с вытканными на нем дорожками, цветами, травой, ручьем; на нем был изображен даже целый садик; казалось, что вот-вот заколышется куст жимолости, а с миндального дерева взлетит птичка.

Часть Большого зала отделялась широким занавесом из плотного китайского шелка, который скрывал халифа от взглядов тех, с кем он разговаривал. Простому просителю ни к чему было лицезреть эмира правоверных. Этой чести удостаивались избранные. Тогда занавес поднимался слугами и перед достойным во всем своем блеске представал всемогущий вершитель земных дел.

Когда шейх Исмаил вошел в Большой зал, церемония приема индийских послов заканчивалась. Кресла для хашимитов стояли пустые. На вышитых подушках, в определенном порядке разложенных на ковре и предназначенных для эмиров и других должностных лиц, восседали индусы в длинных одеждах с изображениями слонов. Это были послы. На шеях у них сверкали ожерелья из редчайших бриллиантов, с плеч свешивались талисманы, к бокам были пристегнуты длинные сабли в ножнах.

Хранитель занавеса указал старцу на кресла для хашимитов.

Из-за занавеса послышался кашель, затем раздался торжественный голос халифа.

— Что еще мои высокие и уважаемые гости хотят сказать властителю великого халифата? — вопросил Харун ар-Рашид.

Раб-толмач перевел вопрос на хинди.

— Могучему соседу нашей родины мы желали бы подарить индийские сабли, сделанные лучшими нашими мастерами, — от имени послов ответил высокий худощавый индус. — Таких сабель нет больше в мире.

Два писца записывали беседу.

— Эмир правоверных усматривает в твоих словах благие намерения. Он благодарит махараджу и принимает дар в знак уважения к его дружбе, — провозгласил халиф и столь же торжественно добавил: — Эмир правоверных хочет проверить качество индийских сабель. Это сделает его верный телохранитель.

На середину зала вышел турецкий наемник с самсамой, принял сабли, положил их на пол, выбрал ту, которая побольше, левой рукой подбросил ее высоко в воздух и, размахнувшись самсамой, изо всех сил ударил по сабле. Звякнул металл, самсама разрубила саблю пополам.

— Пусть уважаемые послы осмотрят оружие арабов, — предложил Харун ар-Рашид, когда все сабли были разрублены на куски. — Лучше его действительно нет в мире. Это легендарная самсама Амра ибн Маади Кариба.

Некоторое время смущенные индусы, перешептываясь, осматривали самсаму — на ней не было ни зазубрин, ни царапин.

— Что вы еще хотите сказать властителю великого халифата? — послышался голос из-за занавеса.

— Могучему соседу нашей родины мы желали бы подарить собак, которые не могут видеть льва, чтобы не разорвать его в клочья. — Худощавый индус говорил уверенно, будто истории с саблями и не бывало.

— Эмир правоверных усматривает в твоих словах благие намерения, — произнес Харун ар-Рашид, — он благодарит махараджу и принимает дар в знак уважения к его дружбе. В нашем замке содержатся львы, которые готовы тотчас же помериться силами с кем бы то ни было. Пусть уважаемые послы проследуют на балкон. Мы тоже будем наблюдать за схваткой.

Заинтересованный, шейх Исмаил вышел вместе с индусами. Внизу, на арене, метались спущенные с цепей собаки. Ворота отворились, и одним прыжком на арену выскочил огромный лев. Несколько минут по утрамбованной земле катался клубок переплетшихся тел. Затем клубок распался. Лев был растерзан, а псы целехоньки.

Аудиенция в Большом зале продолжалась. Из-за занавеса снова раздался голос Харуна ар-Рашида:

— Эмир правоверных еще раз благодарит махараджу за бесценный дар и просит послов ответить на два вопроса: как называется порода и откуда привезены собаки, что разорвали льва?

— О могучий сосед нашей родины, мы тысячу раз довольны, что собаки, присланные махараджей, понравились эмиру правоверных. Эмир правоверных спрашивает, что это за порода и откуда она. Мы отвечаем: порода называется сейюрийской, разводится она в Индии, равной ей нет в целом мире.

— Властитель великого халифата самолично подтверждает, что сейюрийская порода собак, выведенная в Индии, лучшая в мире, — изрек Харун ар-Рашид. — Эмир правоверных желает отблагодарить уважаемых послов и спрашивает, что бы опп желали получить от нас в дар своему махарадже.

— О мудрейший из мудрейших! — дружно воскликнули индусы. — Мы жаждем иметь поразившую наше воображение самса му!

— Эмир правоверных понимает желание уважаемых послов, — степенно ответил Харун ар-Рашид. — Он сожалеет, что законы шариата запрещают ему дарить оружие даже своим друзьям. Он просит назвать другое желание и заверяет, что оно будет исполнено.

Через четверть часа аудиенция закончилась. Послы повезли в Индию богатые дары, которые были призваны внушить махарадже чувство уважения к халифату, вызвать у него страх перед военным могуществом арабов[30].