Сестра Харуна-ар-Рашида

— Что?! — Харун ар-Рашид, вскочил с тахты. Его жезл отлетел в сторону, плащ Мухаммеда едва не свалился с плеч. — Так вот чего домогается Ибн аль-Хади?! — Эмир правоверных поправил плащ и с криками заметался по залу: — Этому не бывать! Слышишь, не бывать!

Шейх Исмаил быстро поднялся с кресла и попятился к выходу. Он не столько опасался разъяренного халифа, сколько не мог нарушить правила этикета: отпуская посетителей, халиф вставал, это служило знаком, что прием окончен. И все же уйти молча было превыше сил старца. Он задержался возле двери и проговорил:

— Я злоупотребил благосклонностью эмира правоверных, затронул больные вопросы, которых, возможно, не стоило касаться. Прошу извинить меня за дерзость.

Остановившись перед стеной, Харун ар-Рашид уставился на изречения из корана. Медленно повернулся. На лице его снова играла улыбка.

— Дядюшка имеет право на наше внимание, — проговорил он прежним ласковым тоном. — Мы на него не можем быть в обиде. То, что мы допустили резкость, вовсе не значит, что резкость эта была направлена против него. Отнюдь нет. Лично к нему у нас самое доброжелательное отношение. Разве можно не уважать мудрейшего из хашимитов? Мы сожалеем только о том, что просьбы его невыполнимы.

Старец знал цену халифским речам.

— Я благодарен эмиру правоверных за сердечное участие, — проговорил он вслух, а сам про себя подумал: «Можно ли тебе вообще когда-нибудь верить?». И добавил: — Я буду оплакивать участь Ибн аль-Хади, судьба которого отмечена в небе неблагоприятной звездой. Разреши удалиться?

— Пожалуй, так будет лучше, дядюшка. Нам нужно побыть в одиночестве, — ответил Харун ар-Рашид и, пока шейх Исмаил, пятясь, выходил из зала, пристально смотрел на него.

Глава XLI АБД АЛЬ-МЕЛИК ИБН САЛИХ И АБД АЛЬ-МЕЛИК ИБН БАХРАН

— Эмир правоверных обещал со временем подыскать тебе что-нибудь подходящее. Как и я, он искренне сожалеет о невозможности твоей женитьбы на Аалии. Мы с тобой просто опоздали. Что поделаешь!.. Терпение, сын мой, есть высшая мудрость. У тебя все впереди, — проговорил шейх Исмаил, заканчивая рассказ о приеме у халифа. Всеми силами он пытался успокоить Ибн аль-Хади, вселить надежду в сердце юноши. О неудачной попытке выторговать престолонаследие или хотя бы управление вилайетом он предусмотрительно умолчал.

Солнце клонилось к западу. Последние косые лучи скользили по открытой веранде небольшого багдадского дворца, принадлежавшего старейшему хашимиту. Старец был удручен. Всю дорогу он думал, где и в чем допустил промах. Время от времени отвлекаясь от тяжких мыслей, наблюдал за сопровождавшими его слугами: они спокойны, — какое им дело до невзгод и неудач господина?..

— Да будет так! — вздохнул Ибп аль-Хади. — Пока ты отсутствовал, я узнал, что Аалия обручена. Обидно другое… Известно ли моему наставнику, как и по какому поводу произошло это обручение?

— Нет, — признался шейх Исмаил и сразу же добавил: — Хотя я предполагаю… Ибрагим является сыном Абд аль-Мелика, который принадлежит к тем редким хашимитам, что вхожи к визирю. Думаю, Джаафар ибн Яхья по его просьбе ходатайствовал за Ибрагима перед халифом. Ибрагим ведь двоюродный брат Аалии, он имеет на девушку такие же права, как и ты.

— О, если бы все это было так! — воскликнул юноша. — Визирь ни с кем не считается, поступает, как ему вздумается, насмехается над нами. Сегодня утром меня навестил верный человек, его слуга. Оказывается, позавчера у Джаафара ибн Яхьи состоялся меджлис веселья; разодетый в шелка и драгоценности вольноотпущенник развлекался со своими фаворитами. Кутеж предвиделся знатный, и визирь приказал никого не впускать, кроме Абд аль-Мелика ибн Бахрана — управляющего хозяйством. А эмир празднества не расслышал, понял — надо пустить Абд аль-Мелика, и все тут. Вышло же так, что Абд аль-Мелик ибн Бахран где-то задержался. Про меджлис веселья тем временем разведал другой Абд аль-Мелик, отец Ибрагима, Абд аль-Мелик ибн Салих, давно уже думавший о том, как бы получше пристроить сына и поправить свои дела. Он подождал, когда Джаафар ибн Яхья, по его расчетам, должен был изрядно охмелеть, и вошел во дворец.

Эмир празднества, нисколечко не сомневаясь, что это тот Абд аль-Мелик, которого ждут, доложил визирю: «Пришел Абд аль-Мелик! Разреши впустить?» — «Я же приказывал тебе, — крикнул в ответ Джаафар ибн Яхья, — пусть входит немедленно».

Итак, меджлис веселья в разгаре, все пьют вино, вдруг дверь растворяется и в черной джуббе и чалме порог переступает Абд аль-Мелик ибн Салих, известный трезвенник, который не то что вина — финикового напитка никогда не пробовал, пил только то, что пьет виноградная лоза, — чистую воду. В зале переполох, фавориты сконфужены, хозяин не знает, что делать.