Читаем Сестра Харуна-ар-Рашида полностью

Зубейда торжествовала. Мечты ее полностью осуществились. В субботу утром к халифу были приведены сыновья визиря — Хасан и Хусейн.

Еще разгоряченные внезапно прерванной игрой, веселые и шаловливые мальчики увидели сидящего на тахте пышно разодетого незнакомого мужчину и подбежали к нему. Через несколько минут младший гладил бороду Харуна ар-Рашида, а старший — он, как и полагается, был похрабрее — взобрался ему на плечи.

— Как вас зовут, дети? — едва выдавливая из себя слова, спросил халиф и с ужасом заметил, что один мальчик похож на него, а второй — на Аббасу.

— Я Хасан!

— А я Хусейн!

— Хусейн и Хасан! Хасан и Хусейн! — баловались дети, перекрикивая друг друга.

«Неужели я убью их?! О, аллах! „Убийца!“ — крикнула мне Аббаса. Убийца?! Нет, нет! Невинные создания, племянники, они будут жить! — Халиф переводил взгляд с Хусейна, в котором, казалось, воплотилась сестра, на Хасана, в котором он узнавал самого себя в далекие годы детства. — Однако что со мной? Я простил нанесенное оскорбление? Нет, такое не забывается. Они — мой стыд и позор! Живое свидетельство…»

— Масрур! — крикнул он, сбрасывая с плеч Хасана и отталкивая Хусейна.

— Я здесь, мой господин!

— Возьми ключ, который я тебе дал, сейчас же проведи их… ты знаешь куда… обоих… пусть выроют… рядом… поменьше… Ты понял?

— Как не понять, мой господин!

— Ступай, мой верный слуга!

Он хлопнул Масрура по плечу, глянул на испуганных детей и отвернулся, чтобы скрыть внезапно выступившие на глаза слезы.

Трудно сказать, почему заплакал эмир правоверных; то ли это были слезы поздней жалости и раскаяния, то ли слезы ненависти и злобы…

В проеме окна синели воды Тигра. Вдали, на Багдадском мосту, что-то чернело, — это было посаженное на кол тело визиря.


Так закончилась печальная история Аббасы, сестры халифа.

Кто хвалим и прославляем в этом мире? Кто среди людей обрел счастье? Тот, кому повезло в жизни, кто умело использовал благоприятные обстоятельства.


Да будет хвалимый достоин похвалы!

Да будет счастливый достоин счастья!

КОММЕНТАРИИ

Стр. 17. Меджлис — собрание, общество, заседание.

Абу Джаафар аль-Мансур — второй аббасидский халиф, основатель Багдада (вступил на престол в 754 г., умер в 775 г.).

Дар ар-Ракик — дословно «жилище рабов».

Стр. 18. Аба — шерстяная одежда, род плаща.

Дирхем — серебряная монета, содержит 3,12 грамма серебра.

Стр. 19. Кабкабы — грубые башмаки, часто на деревянной подошве.

Хиджаз — часть Аравийского полуострова, где находятся Мекка и Медина.

Стр. 22. Ясриб — старое название города Медины.

Омейяды — династия арабских халифов, правившая с 661 по 750 г.

Аббасиды — династия арабских халифов, правившая с 750 по 1258 г.

Ас-Саффах — дословно «обильно изливающий» (имеется в виду обильно изливающий щедрость, второе значение — обильно проливающий кровь).

Шииты — члены религиозного течения внутри ислама; шии выступали против официальной религии.

Маан ибн Заида — омейядский военачальник, которого пощадил халиф аль-Мансур за то, что Маан ибн Заида защитил его от восставших хорасанцев.

Диван — канцелярия, ведомство.

Стр. 23. Ар-Русафа — местность возле Багдада, сейчас район города.

Вилайет — административная единица в странах Ближнего Востока — округ, район.

Стр. 24. Хадисы — предания о делах и речах пророка Мухаммеда и его сподвижников. Знаменитые рассказчики знали на память тысячи и более хадисов.

Касыда — поэма.

Стр. 25. Шибр — мера длины, равная 22,5 см.

Стр. 26. Динар — золотая монета.

Хиджра — мусульманское летосчисление, ведется с 662 г. (год переселения пророка Мухаммеда из Мекки в Медину и создания мусульманской общины).

Абу Нувас — известный арабский поэт (родился около 747–762 гг., умер около 814 г.), стихи которого популярны до настоящего времени.

Дети вчерашних наложниц пользовались правами свободных людей — Согласно мусульманскому законодательству, ребенок рабыни, родившийся от мусульманина, становился свободным. После его рождения мать нельзя было продавать. В случае смерти мусульманина, бывшею отцом ребенка, мать ребенка также обретала свободу.

Хашимиты — по преданию, потомки Хашима, прапрадеда пророка Мухаммеда.

Стр. 27. …была вольноотпущенницей. — Для арабского средневековья характерно преклонение перед кровью отца и полное пренебрежение к крови матери.

Яхья ибн Халид аль-Бармеки способствовал восшествию на престол Харуна ар-Рашида.

Стр. 28. толпились возле мечетей. — В большинстве своем мечети были открыты круглые сутки.

Стр. 29. Сейида — госпожа.

Стр. 30. Ноуруз — день персидского нового года.

Стр. 31. «Айн», «гайн», «каф» и «кяф» — наиболее трудно произносимые буквы арабского алфавита.

Стр. 35. Сукейна — одна из красивейших женщин эпохи. На арабском Востоке распространена поговорка: «Проходит все, как красота Сукейны».

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека исторического романа

Геворг Марзпетуни
Геворг Марзпетуни

Роман описывает события периода IX–X вв., когда разгоралась борьба между Арабским халифатом и Византийской империей. Положение Армении оказалось особенно тяжелым, она оказалась раздробленной на отдельные феодальные княжества. Тема романа — освобождение Армении и армянского народа от арабского ига — основана на подлинных событиях истории. Действительно, Ашот II Багратуни, прозванный Железным, вел совместно с патриотами-феодалами ожесточенную борьбу против арабских войск. Ашот, как свидетельствуют источники, был мужественным борцом и бесстрашным воином. Личным примером вдохновлял он своих соратников на победы. Популярность его в народных массах была велика. Мурацан сумел подчеркнуть передовую роль Ашота как объединителя Армении — писатель хорошо понимал, что идея объединения страны, хотя бы и при монархическом управлении, для того периода была более передовой, чем идея сохранения раздробленного феодального государства. В противовес армянской буржуазно-националистической традиции в историографии, которая целиком идеализировала Ашота, Мурацан критически подошел к личности армянского царя. Автор в характеристике своих героев далек от реакционно-романтической идеализации. Так, например, не щадит он католикоса Иоанна, крупного иерарха и историка, показывая его трусость и политическую несостоятельность. Благородный патриотизм и демократизм, горячая любовь к народу дали возможность Мурацану создать исторический роман об одной из героических страниц борьбы армянского народа за освобождение от чужеземного ига.

Григор Тер-Ованисян , Мурацан

Исторические любовные романы / Проза / Историческая проза
Братья Ждер
Братья Ждер

Историко-приключенческий роман-трилогия о Молдове во времена князя Штефана Великого (XV в.).В первой части, «Ученичество Ионуца» интригой является переплетение двух сюжетных линий: попытка недругов Штефана выкрасть знаменитого белого жеребца, который, по легенде, приносит господарю военное счастье, и соперничество княжича Александру и Ионуца в любви к боярышне Насте. Во второй части, «Белый источник», интригой служит любовь старшего брата Ионуца к дочери боярина Марушке, перипетии ее похищения и освобождения. Сюжетную основу заключительной части трилогии «Княжьи люди» составляет путешествие Ионуца на Афон с целью разведать, как турки готовятся к нападению на Молдову, и победоносная война Штефана против захватчиков.

Михаил Садовяну

Приключения / Исторические приключения / Проза / Историческая проза

Похожие книги

Отражения
Отражения

Пятый Крестовый Поход против демонов Бездны окончен. Командор мертва. Но Ланн не из тех, кто привык сдаваться — пусть он человек всего наполовину, упрямства ему всегда хватало на десятерых. И даже если придется истоптать земли тысячи миров, он найдет ее снова, кем бы она ни стала. Но последний проход сквозь Отражения закрылся за спиной, очередной мир превратился в ловушку — такой родной и такой чужой одновременно.Примечания автора:На долю Голариона выпало множество бед, но Мировая Язва стала одной из самых страшных. Портал в Бездну размером с целую страну изрыгал демонов сотню лет и сотню лет эльфы, дварфы, полуорки и люди противостояли им, называя свое отчаянное сопротивление Крестовыми Походами. Пятый Крестовый Поход оказался последним и закончился совсем не так, как защитникам Голариона того хотелось бы… Но это лишь одно Отражение. В бессчетном множестве других все закончилось иначе.

Марина Фурман

Роман, повесть