Сестра ветра

Впрочем, Йенс чувствовал себя настолько счастливым, что даже нагоняй отца не смог бы омрачить до конца его приподнятое настроение. Наконец-то он обрел себя. Да, в будущем его место только в оркестре. Именно там он сможет реализовать себя полностью как музыкант. Товарищеская атмосфера, царящая в коллективе, веселый нрав музыкантов, их постоянные попойки в кафе «Энгебрет», где оркестранты собирались каждый вечер после завершения спектаклей, — все это как нельзя больше устраивало Йенса. В артистической среде он чувствовал себя как рыба в воде. Не говоря уже о достаточно свободных нравах, царящих за кулисами среди хорошеньких и молоденьких актерок, задействованных в той или иной пьесе…

Вчера герр Хеннум выполнил данное им слово и познакомил Йенса с мадам Хенсон. Когда банкет уже близился к своему завершению, он вдруг заметил, что актриса бросает в его сторону весьма недвусмысленные взгляды, и тут же предложил доставить красавицу в целости и сохранности до ее апартаментов. Все остальное было на редкость приятным и волнующим. Тора оказалась опытной женщиной, к тому же ненасытной. Словом, Йенс выбрался из ее кровати лишь под самое утро. А завтра ему еще предстоит утрясать свои взаимоотношения с Хильдой Омвик, хорошенькой хористкой, с которой он встречался все последние недели. Ему совсем не улыбалось, чтобы слухи о его любовных интрижках в театре докатились до мадам Хенсон. Правда, Хильда где-то через неделю выходит замуж, так что как-нибудь он с ней договорится…

Раздался стук в дверь, и Йенс тотчас же открыл ее.

— Йенс, я сделала все, что смогла, но твой отец желает поговорить и с тобой тоже. Прямо сейчас.

Лицо у матери было бледным, черты напряжены от только что пережитого волнения.

— Спасибо, мама. Сейчас иду.

— Когда он уедет на работу, мы обстоятельно поговорим с тобой обо всем.

Маргарета ласково потрепала сына по плечу, и он заторопился вниз по лестнице. Встретил по пути Дору, которая тут же сообщила, что отец уже ждет его в гостиной.

Йенс тяжело вздохнул. Все самые серьезные и самые неприятные разговоры в их доме всегда велись в гостиной. Комната была под стать отцу, такая же холодная и суровая. Он открыл дверь и переступил порог гостиной. Как всегда, в камине нет огня. Глаза слепило от сверкающего белизной снега, огромные сугробы которого возвышались прямо под высокими окнами.

Отец стоял возле одного из окон. Заслышав шаги сына, он повернулся к нему навстречу.

— Присаживайся, — махнул он рукой в сторону одного из кресел. Йенс послушно уселся, изо всех сил стараясь придать своему лицу смешанное выражение раскаяния и вызова.

— Во-первых, — начал Йонас, усаживаясь напротив сына в огромное кожаное кресло с высокой спинкой, — хочу сказать, что я не виню тебя. Во всем виновата твоя мать, потакавшая этим твоим нелепым, если не сказать абсурдным, замыслам и амбициям. Однако в июле ты, Йенс, уже станешь совершеннолетним, то есть взрослым человеком, который должен сам принимать решения и отвечать за них. Пора уже тебе оторваться от маменькиной юбки.

— Да, папа.

— Вся ситуация в целом не претерпела никаких принципиальных изменений. После окончания университета ты приступаешь к работе на нашей фирме. Будем трудиться вместе, а в один прекрасный день компания перейдет в твои руки. И ты станешь представителем пятого поколения семьи Халворсен, владеющей пивоваренным бизнесом, который когда-то давным-давно основали мои прапрапрадеды. По словам твоей матери, твое участие в оркестре никоим образом не сказалось на твоей учебе в университете, хотя лично я сильно сомневаюсь в этом. И что ты мне скажешь в ответ?

— Мама права. Я пропустил совсем немного лекций, — бесстрашно солгал отцу Йенс.

— Конечно, я бы мог выдернуть тебя из оркестровой ямы прямо сейчас. Но едва ли это положительным образом отразится на репутации нашей семьи, да еще с учетом всех тех обязательств, которые были даны герру Хеннуму. Да и меня вы с матерью, можно сказать, поставили перед свершившимся фактом. А потому поступим так. Мы с твоей матерью договорились, что ты продолжишь играть в оркестре до тех пор, пока не завершатся все премьерные показы нового спектакля, что должно произойти уже в следующем месяце. Надеюсь, за это время ты полностью осознаешь и примешь как данность то будущее, которое ждет тебя впереди.

— Да, папа, — смиренно ответил Йенс.

Отец сделал короткую паузу и начал хрустеть костяшками пальцев — привычка, которая просто выводила Йенса из себя.

— Значит, решено. А как только со всеми твоими… экзерсисами на почве искусства будет покончено, еще раз предупреждаю тебя: впредь подобных выходок я не потерплю. Хочешь связать свою жизнь с профессией музыканта — пожалуйста! Но в этом случае я буду вынужден тотчас же лишить тебя наследства и выставить вон из дома. Не затем пять поколений Халворсенов горбатились на протяжении полутора веков, чтобы наш единственный наследник пустил все состояние по ветру, балуясь игрой на скрипочке.

Йенс из последних сил постарался сделать так, чтобы не доставить отцу удовольствия увидеть на его лице выражение полнейшего потрясения.