Сестра ветра

– Наверно, ты совсем слабый… Август! – позвала Аэлло.

– Что?

– Я видела, ты коню сухарь дал.

– Голодная? У меня еще сахар есть!

– Дай сахар. И сухарик. Да зачем мне так много!

Подхватила из лопатообразных ладоней коричневый осколок и сухарик с румяной корочкой.

Осторожно разжала губы фэйри, положила в рот сахар. Сухарик всунула в сжатый кулачок. Куда его теперь? Кажется, она видела в ворохе награбленного холщовую сумку через плечо. Пока туда, а там глядишь, оклемается.

Август как раз закончил прорубать дорогу, поэтому на поляну к ожидавшим их папаше Паку и Алсу вернулись все вместе.

– Вам, наверно, хочется отдохнуть, – сказала гарпия. – А потом все это надо сжечь.

Старый охранник даже подскочил, неловко опираясь рукой о ствол.

– Мы ничего, кроха, – пробормотал он. – Мы потихоньку, дойдем.

Алс тоже поднялся. Пошатываясь, пошел на середину поляны. К удивлению Аэлло, гоблин принялся разбрасывать тела монстров, что свалил туда Август, расчищая площадку для временной лекарни. Наконец, вытащил мертвого волка.

– Фенрир, – рыкнул, глядя на повисшее серой тряпкой тело. – Был храбрый, был друг. Он не заслужил, чтобы его хоронили с нечистью.

Развернулся мощной спиной и пошел прочь, из-за плеча торчит окровавленная морда.

Август, не говоря ни слова, проводил с поляны Пака, подставив тому плечо. Потом вывел коня, и, вернувшись, принялся разбрызгивать спирт.

– Не надо, – сказала ему Аэлло. – Побереги для старого Пака. Гарпии дружат с духами огня.

Ее кисти покрылись чешуйками, щелкнули пальцы, и вылетела искра. Сразу за ней еще одна.

Аэлло объяснила Августу:

– Для боевого навыка – слишком медленно, так можно дощелкаться. Но когда все спокойно, и никто не говорит под руку – в самый раз.

Август кивнул и помог забросать тела сухими ветками.

Скоро от побоища не осталось и следа, лишь выгоревшая земля.

Обратная дорога показалась совсем короткой, не смотря на повальную хромоту и пошатывание.

Папаша Пак присвистнул, заметив двух гнедых красавцев, привязанных у обочины. Гоблин одобрительно рыкнул. У ног лошадей сжался в комок рыжий мальчишка с исцарапанными щеками. Всего один, значит? Аэлло помнит, их трое было…

Надо подойти к ребенку, спросить… Аэлло помотала головой. О чем спрашивать? Но ведь надо что-то теперь с ним делать?

Хотела подойти, но споткнулась, и, стараясь не цепляться крыльями, сползла по стволу.

Август оглянулся на нее.

– Я сейчас, – сказала ему слабым голосом. – Я только немножко посижу и встану.

Аккуратно высвободила крылья, распахнула их, укрываясь с двух сторон. На боку, в холщовой сумке слабо завозился фэйри.

Аэлло сомкнула веки, и почувствовала, как кто-то укрыл ее грубым плотным полотном.

Глава 12

– Тише вы! Девочку разбудите!

– Отважная кроха! Может, с нами, обратно? Надо бы спросить.

– Вряд ли, – прозвучал голос Августа. – Такой если втемяшится что-то…

– Да, девка упрямая.

Ну, вот и хорошо, что меня правильно поняли, – мысленно сказала Аэлло и принялась ожесточенно тереть кулачками глаза. Некогда засыпаться.

Прежде, чем встать, прислушалась к холщовой сумке сбоку – не шевелится. Но теплая. Надо у Августа еще сухарик попросить для него. В дорогу.

При мысли о еде живот жалобно булькнул. Фэйри в сумке зашевелился. Живой!

Аэлло потянула носом воздух… Засохшая кровь, кажется, насмерть въелась в кожу, в волосы. Перо отдала бы за возможность постирать платье!

Пока она спала, две повозки оттащили на обочину. В третью впрягли пегого коня. Донеслось мерное дребезжание Папаши Пака, словно они едут себе и едут, а дрекавцы Аэлло приснились. И Август приснился.

Нет, он не приснился – вон, шерудит в телеге, вполголоса переговаривается со старым наемником.

Аэлло осторожно прижала к боку теплую сумку, оперлась рукой о шершавый ствол, поднялась и пошла к остальным.

Алс обернулся к ней – рядом с конями лицо его смягчилось, даже стало мечтательным. Нижняя губа, из-за которой торчат клыки, оттопырена, растянута в подобии улыбки, вид почти добродушный. Смотрит, точно только разбудили на самом интересном месте сна.

– Быстро ты, кроха, – сказал Аэлло папаша Пак.

Вид у наемника бодрый, если бы не рука на перевязи, и окровавленная повязка на голове. Но голубые глаза по-прежнему смотрят весело и бесшабашно. Все ему нипочем. Хотя, если верить его россказням, и не в таких переделках бывал.

– Мы быстро восстанавливаемся, – ответила гарпия.

Голос прозвучал хрипло со сна.

Рыжий мальчишка – Аэлло так и не вспомнила имени – бросился к ней, с размаху обнял за талию, прижался кудрявой макушкой к боку.

Аэлло положила руку на мягкую шевелюру.

Спросить о братьях? Или не стоит?

Пацан поднял к ней бледное, в веснушках лицо. Не виделись всего пару часов, а в глазах мальчишки глубина. Боль.

– Ты поедешь с нами, Аэлло? С Паком и Алсом?

– Куда?

– Обратно, кроха. Надо к родственникам малого-то, к теткам, прядильщицам. Это аж в саму Гратху. Мы с торговым караваном на этот раз, не иначе, – пояснил седой наемник.

Аэлло посмотрела на ребенка. Смотрит так, словно его судьба решается. Или у него теперь все время такая пронзительность во взгляде будет? Точно крыльев лишился.