Сестра ветра

– Нет, – сказала Аэлло. – Не поеду.

Пацан ничего не сказал, только крепче прижался, зарываясь носом в складки грязного платья.

– Хорошо, – сказала Аэлло, – что позаботитесь о нем.

Помолчала. Чтобы еще им сказать?

– Спасибо вам всем. Мне пора.

Отстранила ребенка, развернулась, распахнула крылья.

– Аэлло! – раздался голос Августа.

Гарпия обернулась и посмотрела на него.

– Куда ты?

– Я спешу.

– Куда спешишь?

– Мне есть куда.

– В Цац?

– Сначала в Цац.

– Огибать лес все равно надо.

– Мне не надо.

– Да погоди ты! Аэлло, сколько ты пролететь сможешь?

Гарпия склонила голову на бок, думая, как ответить так, чтобы понял. Бескрылые, верно, исчисляют расстояние не взмахами и перелетами, а как-то по-своему.

На лице Августа мелькнуло отчаяние, и старый Пак пришел парню на выручку:

– Он прав, кроха. Выдохнешься ты. А лететь по самым диким местам.

По диким местам?

Аэлло нахмурилась и упрямо поджала губы. Летает-то она быстро… Если недалеко.

– Значит, по дороге, да?

– Аэлло, – снова позвал Август.

Гарпия взглянула на него. Отчего-то очень не хотелось смотреть. А стоило взглянуть, как это чувство усилилось, к щекам словно угли приложили, и вдобавок живот заболел.

Вид у Августа встрепанный, вихры ниспадают на грязный лоб. Плечи с косую сажень поднялись и опустились, у пояса меч, рукоять грубой, человеческой работы, а на щеках румянец.

Как ловко он с мечом управлялся! Сильный.

Глаза у него сейчас словно у волка Фенрира. Аэлло почему-то почувствовала себя виноватой. А самое худшее в том, что все, даже молчаливый Алс уставились на нее так, словно она в чем-то виновата.

– Я поняла, – сказала ему гарпия. – Я полечу по дороге. Спасибо, что предупредил. Я, правда, спешу.

Ну что еще сказать такое, чтобы голос не дрожал, и чтобы он не смотрел так?!

Не придумала.

– Аэлло, – тихо сказал Август, словно ему неловко произносить ее имя, – ты же устала. Поехали верхом?

И тут Аэлло не выдержала.

Расхохоталась – громко, звонко, запрокинула голову, взмахнув крыльями и всплеснув тонкими руками.

Август только заморгал. А гарпия уже согнулась пополам от приступа хохота, принялась балансировать крыльями, чтобы не сесть прямо в дорожную пыль.

Звонкий, заразительный смех заставил и старого Пака закашляться, закудахтать, пацан же сначала испуганно вытаращил глазенки, а потом присоединился к общему веселью тонким голосом. Даже гоблин растянул зеленоватые губы в улыбке.

– Да что такое-то? – обиженно спросил Август.

Аэлло с трудом разогнулась. Ноги ослабли, крылья оттягивают размякшее тело назад. Руки болтаются, не слушаются.

– Да я боюсь их, – честно призналась, приложив к груди ладони. – Больше, чем грифонов!

Теперь и Август улыбнулся.

– Ну, ты даешь! Неужели есть такие люди, кто боится лошадей!

– Конечно, есть, – поддакнула Аэлло и снова расхохоталась. – Гарпии!

Теперь уже захохотали все вместе. А гоблину пришлось даже облокотиться на жалобно скрипнувшее дерево.

– Я провожу тебя, – сказал Август. – До Цаца. Мало ли что, – добавил совсем тихо и покраснел.

– Это хорошо, – сказала гарпия, стараясь попасть ему в тон. – Только я полечу быстро. Ты не догонишь.

– Я постараюсь, – серьезно ответил Август и упрямо сжал губы.

– Хорошо, – сказала Аэлло и кивнула. – Значит, прощайте. Папаша Пак, Алс, малыш… Может, встретимся!

– Удачи, – прорычал гоблин.

Пацаненок только раскрыл рот, точно хотел что-то сказать, а потом закрыл. Передумал. За каких-то пару часов растерял всю словоохотливость.

– Девочка, – сказал ей папаша Пак. – Ты деньги-то возьми! Понадобятся. Тебе Салье сколько обещал? Три серебряника? Бери больше. Вот, мы нашли, тварюги их не тронули. И вообще много у них, награбленного-то. Мы пацана к теткам, а сами в какое-нить дело, навроде торговли. А что же? Сами себе охрана.

Пак покосился на Алса, тот, по своему обыкновению, промолчал. Наемник вздохнул, открыл деревянную шкатулку с двумя змеями на крышке, достал оттуда узкий темный кошель.

Аэлло покачала головой.

– Не надо, – пробормотала. – Я их не заработала. Меня наняли, чтобы я сопровождала до Цаца. Я не выполнила свою работу.

Папаша Пак посмотрел на нее как-то странно, даже перебинтованной головой потряс. Точно то ли ее словам не поверил, то ли своим ушам. А гоблин рыкнул, как показалось Аэлло, одобрительно.

– Все же возьми, – сказал старый Пак и протянул несколько кругляшков на ладони.

Аэлло сделала вид, что ее это не касается.

– Папаша Пак, не знаете, впереди будет какое озеро или хотя бы ручей? – спросила она, глядя на Августа. – Помыться очень хочется.

– Речка через три версты, – ответил Август.

Еще один уставился на нее, вытаращив голубые глаза, как и Пак. Поэтому Аэлло кивнула, словно эта мера длины о чем-то говорит ей, пожала плечами, и отступила, чтобы взлетать было удобнее.

– А коня, – сказала она Августу, – ты лучше им отдай. Все легче будет с телегой.

Август с папашей Паком снова переглянулись. Выражение лиц одинаковое, Аэлло не понятное.

– Прощайте, – сказала гарпия, и хотела уже пожелать легких крыльев, но вовремя вспомнила о неуместности такого напутствия. – Удачи, – пожелала она, и, распахнув крылья, взмыла в воздух.