Сестра ветра

Развернулась и пошла прочь. Крылья высохли и не тянут за спину, но все еще подрагивают от холода, и ноги слабые. Скорей бы обратно, к огню.

Сзади раздалось хриплое:

– Погоди!

Аэлло обернулась, оказывается, ее догнал эпарх. Видимо, бежал за ней, она не услышала. Даже в неверном свете факела, под аккомпанемент людского гула и счастливого визга детей, видно и слышно, как тяжело, шумно он дышит.

– Чего вам?

– Я… я хотел наградить тебя…

– Если вы посмеете сунуть мне свои деньги, вам не поможет даже Тэти.

– Что?

– То. Благодарите ребенка за то, что до сих пор живы.

Аэлло развернулась, а потом снова резко обернулась.

– И еще. Вас это тоже касается, – проговорила она, кивая подошедшему старосте. – Если когда-то я услышу, что вы обидели хоть одну гарпию, я вернусь и убью вас. Слово наследницы.

К ним подошел Август, и эпарх со старостой принялись натянуто улыбаться и раскланиваться. Обменялись напоследок рукопожатиями с Августом.

Аэлло никто руки не предложил, видя, каким нехорошим блеском сверкают ее черные, с пляшущими в них огоньками факелов, глаза. Староста Лады сунул Августу за пояс увесистый кошель. Аэлло скривилась, но сделала вид, что не заметила.

Проводив взглядом удаляющиеся огоньки процессии, Август с Аэлло развернулись и пошли к пещере. Не смотря на то, что все окончилось благополучно, сердце Аэлло никак не желало успокаиваться, а еще ее продолжает колотить.

Все-таки хорошо, что они не видели пещеру. Гарпии привыкли ревностно оберегать свои жилища от посторонних взглядов.

Аэлло споткнулась, и Август подхватил ее под локоть. Так и вошли в пещеру, согнувшись, чтобы не удариться о низкий вход: Аэлло с трудом переставляла уставшие ноги, опираясь на могучую ручищу Августа. Бруни, помешивая тонкой палкой в котелке, взгроможденном прямо на угли, увидел их и хмыкнул.

– Что ты там варишь? – спросила его Аэлло.

– Ничего особенного, успокоительный отвар, – сообщил фэйри, – и от простуды кое-что. Вам не помешает.

– Насколько я помню, в прошлый раз от твоего варева мы разгромили поголовье дрекавцов.

Все втроем расхохотались, а Бруни мечтательно добавил:

– Если бы…

– Так как вы меня нашли? – спросила Аэлло, обессиленно опускаясь у костра.

Облокотилась о стену, устраиваясь поудобнее, вытянула к огню ноги. Как чудесно! Бруни протянул ей жестяную чашку, из которой поднимается пар, обхватив ее двумя руками.

Ноги гудят, крылья ноют, но отвар упоительно-сладкий на вкус, и Август подоткнул под плечи шерстяной плащ, стараясь не задеть крылья. Бруни забавно покосился в их сторону и ухмыльнулся.

– Фэйри скажи спасибо, – ответил Август, усаживаясь рядом.

Отхлебнул из своей кружки, блаженно зажмурился.

– Я сначала не поверил, когда проснулся, и мне сказали, что ты ушла.

– Интересно, с чего бы это? – ехидно спросила Аэлло. – Можно подумать, я не говорила, что спешу.

Август повернулся к огню, и Аэлло не видно его лица. Линия могучих плечи, мощная шею, отливающие розовым из-за огня, уши. Аэлло поймала взгляд Бруни, тот посмотрел осуждающе, и положила руку на плечо Августа.

Взгляд наглого фэйри из осуждающего стал торжествующим, мол, а что я говорил, и Аэлло отдернула руку.

Август повернулся к ней.

– Не злись, – сказал Август, и глаза его потемнели, точно костер в пещере потух. – Просто я тогда… – и осекся, замолчал.

– Не надо, Август, – попросила Аэлло. – Я не хотела.

Август кивнул.

– Ты говорила, что едешь через Цац. Я быстро купил новую лошадь и помчался догонять, но по дороге догнать не удалось. А когда дошел до Цаца, на мои расспросы о путешествующей гарпии с фэйри все как-то странно отводили глаза. Со стражей тоже происходило что-то неладное. На моих глазах целый отряд покинул ворота и ускакал. Через какое-то время еще один отряд проехал в том же направлении. Я уж подумал, стряслось что. Спрашиваю у прохожих, они кривятся, говорят, у сына эпарха день покровителя. Отловил одного мужика, сунул серебряник. Мужик повторил, что и другие и сплюнул с досады. Что так, спрашиваю, не любите свою власть? А за что ее любить, отвечает, то же самое горапоклонство, только раньше у нас дети исчезали, а теперь заезжие гарпии.

– Погоди!

Аэлло встрепенулась.

– Такой невысокий, сухой, в коричневом, волосы в хвост?

– Да, – рассеянно ответил Август, – откуда знаешь?

– Дальше! Дальше! – потребовала Аэлло.

Август залюбовался ей – кудри растрепались, зеркальные глаза так и блестят, бледные щеки, наконец, тронул румянец. Усталая, замученная, и все равно самая красивая! С трудом оторвав взгляд от лица Аэлло, Август продолжил рассказ:

– Что ты сказал – кричу, значит, ему. Если моя невеста пострадала, я от вашего города камня на камне не оставлю! Ну, это я так сказал, про невесту, чтобы убедительней.

Даже при свете костра видно, как щеки Аэлло тронул густой румянец. Она отвела взгляд от откровенно ухмыляющегося фэйри, посмотрела на огонь, и духи огня принялись махать ей тонкими ручками, посылая свои брачные приветствия, а один, самый маленький и наглый, даже ладонь о ладонь потер.

Аэлло нервно махнула на наглых огневушек, пригрозив притушить, и принялась рассматривать ремешки на сандалиях.