Сестра ветра

С каждым взмахом крыльев все труднее, все невозможнее. Наконец, дождь с градом встал почти стеной, и Аэлло приземлилась в холодную мешанину из снега, воды и грязи.

Поскользнулась, упала, ощущая, как в кожу впиваются тысячи ледяных иголок. Поднялась, одеревеневшими пальцами отряхнула платье, ощущая, как ледяная ткань хлопает по телу, и, клацая зубами, и устремилась вперед. Теперь не встретить бы волков, подумала она.

Дождь с градом вскоре прекратился, но крылья слишком тяжелые, мокрые, чтобы взлететь. Аэлло ощутила, что верхушки крыльев покрылись коркой льда. Впереди мелькнула граница, почти прямой линией отделяющая черное от белого.

Аэлло шагнула в мокрый снег, и щиколотки обожгло холодом. Оказывается, подошвы она почти не чувствует.

Но одно хорошо – на снегу явственно обозначились следы. Вот следы от сапог взрослых людей, следов детской обуви не видно. Вот широкие линии – что-то они волокли. Или кого-то.

Аэлло вскрикнула, увидев следы волчьих лап. Эти самые четкие, свежие.

– Туда! – сказала она, наклоняя лицо к клацающему от холода острыми зубками фэйри.

Сверху доносятся крики или это шумит ветер? Не поймешь.

Подъем временами почти вертикальный, и Аэлло приходится карабкаться вверх, подтягиваясь на руках, обдирая колени.

– Может, можно обойти? – пискнул с плеча фэйри.

– Некогда, – стиснув зубы, ответила Аэлло, и сорвалась, обдирая локти и колени. В последний момент чудом успела ухватиться за выступ, подтянулась, вылезла на почти ровную поверхность, отдышалась. Поднялась, пошла вперед.

Вон они, следы!

В свете луны на белом покрывале торчат несколько бугорков, припорошенных снегом. От бугорков поднимается пар.

Нет!

Аэлло бросилась вперед, но ноги не удержали, и она упала. Проползла на руках, поднялась, снова рванула вперед.

Первый холм вблизи обрел очертания человеческого тела, второй, третий тоже. Далее тела двух волков. Они уже не черные, а почти белые, у одного внутренности вывернуты на снег и от них поднимается пар. Острые рога посверкивают в свете луны. Рядом еще один мертвый человек – возле неловко вывернутой руки нож, вместо горла – кровавые ошметки.

– Они дорого отдали свою жизнь, – сказала Аэлло, вставая с колен.

Фэйри клацнул зубами.

– Ты о людях?

– О волках, – хмуро ответила Аэлло.

Очередной порыв ветра бросил ей в лицо клочья снега, и Аэлло с трудом устояла на ногах.

Вперед! Только вперед. Жутко хочется сесть, укутаться в крылья и замереть… совсем ненадолго, на немножечко.

Аэлло с силой хлопнула себя по щекам, и фэйри пискнул, чуть не вывалился из сумки. Это все неважно сейчас. Где же дети?

Порыв ветра бросил ей в лицо какую-то тряпку. Аэлло сначала отшатнулась, а потом схватила заледенелую ткань: расшитая голубая камиза, рваная.

Зачем?!

Взобравшись на очередной выступ, Аэлло увидела несколько маленьких башмачков. Вроде бы один розовый, девчоночий, но приглядываться гарпия не стала. Рядом скомканной тряпкой валяется розовое платьице в рюшах…

Вверх!

– Мы почти на вершине! Почти, – приговаривает, стуча зубами, Бруни, – почти на вершине.

Аэлло подумала, что он специально, подбадривает ее. Но сил благодарить фэйри нет.

Она снова упала и с трудом сдержала слезы.

Им никогда не достигнуть вершины.

Преодолев очередной выступ, заметила, вроде кто-то сидит на высоком камне. С подветренной стороны.

Точно, две небольшие фигурки!

Сидят, свесили ноги вниз. Совсем белые, белее снега. Дети?!

Подойдя ближе, Аэлло заорала, и ветер поглотил ее крик.

На нее уставились две пары немигающих глаз: одни голубые, другие карие.

Длинные волосики одного ребенка покрыты инеем.

Губы у обоих синие, выражение мертвых лиц какое-то удивленное.

Глава 30

– Я видела их на празднике? Я видела их на празднике? – истерично забормотала Аэлло, понимая, что не в силах протянуть руку, потрогать.

– Аэлло, нет! – крикнул Бруни. – Это не наши!

– Откуда ты знаешь?

– Посмотри, они мертвы уже давно!

– Давно?

Детки голенькие, бледные, но выглядят почти живыми.

– Они просто заморожены! – крикнул фэйри. – Вперед! Наших оставят умирать также!

Вспомнив разбросанные детские башмачки, платьице, исподнее, Аэлло содрогнулась.

Она обогнула выступ и снова заорала. Но на этот раз тише и не так долго. У подножия следующего выступа расселись еще три замороженных куклы.

Вперед!

Наконец-то впереди раздался плач, крики. Туда!

– Да придуши ты их и дело с концом! – различила Аэлло знакомый голос. Калитон! – Пока я котенка на самый верх отволоку. Ай! Гадина! Вот тебе! Не кусайся!

Раздался жалобный крик.

Аэлло бросилась вперед, перелезла через очередную каменистую преграду, подтянулась на руках и оказалась на ровной широкой площадке.

На нее уставился человек, чьи руки смыкаются на горле ребенка. С двух сторон в него вцепились две белые, с темными макушками фигурки. Вот он размахнулся, и отбросил одного, тот упал, ударившись о скалу и затих.

Человек заметил Аэлло.

– Отпусти ребенка! – крикнула, стараясь перекричать ветер, гарпия.

Человек разогнулся, поднимаясь, согнул ноги в коленях, широко расставил руки.

– Добралась! – воскликнул он, и, похоже, не очень удивился. – А чего же не летаешь! А! Дождик крылья намочил?