Сестренки

Несколько раз Анюта ездила в Таллин. Там дела шли не очень: Мишель постоянно сидел без работы, Кадри работала в больнице, брала себе дополнительные дежурства. Тетя Лидия помогала чем могла, но зять был недоволен ее помощью. Кадри была встревоженной, раздраженной. Как-то Анюта предложила им приехать в Дебрецен, погостить, отдохнуть, воспользоваться водами, Кадри усмехнулась, Мишель оживился:

– Что же, отличная идея! Благодарю тебя, Анюта. Но готов ли твой муж принять бедных родственников? Хочу сразу предупредить, денег у нас хватит только на билеты…

– Что же, мы оплатим все расходы Кадри и тети Лидии…

– Тети Лидии? Что же, она тоже едет?

Анюта непонимающе посмотрела на Мишеля. Кадри, нахмурившись, поднялась со стула:

– Давайте закончим этот разговор.

– Нет, отчего же? – спросил Мишель, – конечно, это не то, чего я жажду – путешествовать вместе с тещей… Но что делать?

– Может быть, мы не поняли друг друга, Мишель, – заговорила Анюта, – мы с мужем готовы оплатить путешествие Кадри и тети Лидии. Что касается тебя, то ты, как муж Кадри, тоже желанный гость в моем доме. Но оплачивать твои расходы мы, разумеется, не будем, мы не можем оскорбить твое достоинство мужчины.

– Вот как? – прищурился Мишель, – от моего достоинства давным-давно не осталось и следа. Какое достоинство, в этой убогой стране, в этой убогой квартире… Что же, дорогая женушка, ты едешь в Венгрию без мужа: у него нету денег, а твоя названная сестра не хочет оскорблять мое мужское достоинство.

Он встал и вышел. Кадри стала складывать детские игрушки.

– Кадри, дорогая, – обратилась к ней Анюта, – я, наверное, плохо поступила по отношению к тебе, но он ведет себя как настоящий наглец! Он что, рассчитывал, что…

Кадри хотела было что-то сказать, но промолчала.

Из их поездки ничего не вышло – то ли Кадри не захотела ехать без мужа, то ли он просто ее не отпустил. Тетя Лидия приехала один раз, на все расспросы отмахивалась, лишь в последний день горько сказала:

– Не знаю, что ее держит рядом с этим человеком, Анюта! Раньше была влюблена, как же, русский аристократ… Потом жалела, наверное, мальчиком он видел все эти ужасы, голодал… Но он давно уже не мальчик; да и был ли кто-то, кого в России не коснулся этот переворот? Но нет, он ведет себя так, как будто он единственный пострадавший. Прости меня, Анюта, но я часто сравниваю его и тебя. Ты ребенком осталась одна, без семьи, без памяти, но нашла себя в жизни, у тебя есть семья, занятие… А он?

– Мне повезло, что я встретила вас, – сказала Анюта.

Тетя Лидия улыбнулась:

– Спасибо, моя девочка. Ты не представляешь, как повезло мне.

Она уехала, Анюта, скучая, все время звала к себе Кадри, но та коротко отвечала, что пока приехать не сможет.

Анюта собралась было сама, но снова дала о себе знать болезнь Исаака: он резко ослабел, похудел. Перепуганная Анюта бросилась искать лучших докторов, и профессор из Будапешта нашел у Исаака катастрофические изменения в сердце. Он серьезно посмотрел на больного, потом на Анюту и медленно сказал:

– Скрывать от вас обоих не считаю нужным. Ваше сердце совершенно изношено, видимо, были какие-то патологии с самого детства.

– Что нам делать, доктор? – прошептала Анюта.

– Мне жаль говорить это, но, боюсь, ничего.

– Как же, – заговорила Анюта, – может быть, операция, воды, санаторий…

– Нет, госпожа Шпиро. Сердце не справляется с нагрузкой.

– Сколько мне осталось? – спросил Исаак.

– Не могу сказать, господин Шпиро.

Анюта поняла, что он лжет. Она проводила его до дверей и бегом вернулась к мужу. Исаак повернулся к ней:

– Бедная моя девочка…

– Исаак, послушай. Я слышала о людях с больным сердцем, им нужен полный покой. Ты будешь много лежать, отдыхать, читать. Скучно тебе не будет, мы с Марком будем рядом.

– Спасибо тебе, дорогая моя. Я надеюсь, что так и будет, одна мысль, что я вас оставлю, для меня невыносима. Но теперь ты меня послушай. Сегодня поздно, а завтра я попрошу тебя пригласить нотариуса и клерка из банка. Необходимо переоформить на тебя дом и деньги. Кроме того, я прошу тебя официально усыновить Марка.

Анюта кивала сквозь слезы.

Исаак умер через полгода. Это случилось во сне: вечером они втроем разговаривали в его комнате, Марк лежал на полу и весело рассказывал о гимназии, Анюта рисовала свои картинки.

Ночью ей приснился странный сон – их особняк поменялся, стал каким-то маленьким, и в каждой комнате был полосатый диван и кот. Анюта ходила по комнатам, наталкивалась на котов, шикала на них, но их становилось все больше. Проснулась она от шепота Марицы:

– Госпожа, госпожа…

Она сразу поняла, что случилось, побежала в его комнату, упала на колени рядом с кроватью. Вбежал Марк, и они долго плакали вместе.

Анюта сообщила о случившемся родственникам Исаака в Будапеште и Таллине, те, что из Будапешта, приехали на похороны. После печальной церемонии все собрались в особняке, и один из родственников, кажется, дядя Исаака, спросил:

– Что вы думаете делать с мальчиком, Анна?

– Он останется со мной, – твердо сказала Анюта, – я усыновила его, по документам он мой сын.