Сестры Эдельвейс

Конечно, Биргит и сама понимала, что это не так. Она слышала достаточно ужасных историй о людях, которые возвращались оттуда, став бледными тенями самих себя, возвращались все в синяках, порезах и ожогах, с вывернутыми пальцами, сломанными руками. Её желудок скрутило, и она с трудом могла дышать. Этого просто не могло случиться с её отцом, её дорогим папой.

– Мама, всё будет в порядке, – повторяла она, но сама слышала, как слаб её голос, и знала, что мать ей не поверит. Она сама себе не верила.

Каким-то чудом она помогла Хедвиг подняться и дойти до стула, на который мать тяжело опустилась и накрыла лицо руками. Биргит пошла варить кофе. Ей пришлось повозиться с чайником, потому что она варила кофе впервые в жизни, но ей надо было чем-то себя занять.

Вода только начала вскипать, когда в комнату ворвалась Иоганна.

– Тебе нужно найти Ингрид, – сказала она Биргит резким, даже грубоватым тоном. Её взгляд скользнул по матери, сгорбленной за столом, и вновь в сторону.

– Я не знаю, как ее найти. – Биргит уже очень давно не видела Ингрид, хотя по-прежнему получала и распространяла брошюры. Видимо, коммунистка полагала, что им лучше – и безопаснее – больше никогда не встречаться.

– А как же кофейня? – спросила Иоганна. – Ты сказала, что там сможешь связаться с ней. Нам нужна её помощь. Её или отца Иосифа – с ним я поговорю сегодня.

– Отец Иосиф ничем не сможет помочь, – бесцветным тоном произнесла Хедвиг. – Ваш отец был его единственным знакомым, кто сопротивлялся. Люди, которых он присылал сюда, были прихожанами, попавшими в беду. Им больше некуда было идти.

Биргит и Иоганна обменялись неуверенными взглядами, а потом Иоганна сказала:

– Значит, остаётся Ингрид. Франца нужно перевезти как можно скорее. Они вернутся, как только… – Она резко остановилась, снова взглянув на Биргит.

– Как только что? – спросила мать, поднимая заплаканное лицо, чтобы посмотреть на них обеих.

Выражение лица Иоганны смягчилось, губы задрожали, и она крепко сжала их.

– Как только папа им расскажет, – тихо сказала она.

– Он этого не сделает, – с достоинством заявила Хедвиг.

– Мама, у него может не быть выбора…

– Иоганна! – Биргит осуждающе посмотрела на сестру. Меньше всего их матери нужно было услышать, как ее мужа будут допрашивать. От одной мысли об этом желудок Биргит сжался, и она прижала руку к животу, решив стать сильной ради их блага. Ради отца и себя.

– Думаете, я не знаю? – произнесла Хедвиг, глухо, безрадостно рассмеявшись. – Они будут бить его. Пытать. Я это понимаю.

– Мама… – Иоганна беспомощно посмотрела на неё. Биргит повернулась к кофейнику, чтобы скрыть слёзы.

– Но он всё равно не скажет, – продолжала Хедвиг. – Ваш отец – очень сильный. Намного сильнее меня. Я всегда это понимала.

Биргит взглянула на Иоганну и поняла, что вид у неё, должно быть, такой же недоумевающий, как у сестры. Их отец не был сильным; он страдал от головной боли, оттого, что саднили старые раны времён войны, он часто отправлялся в постель сразу после ужина или засыпал в кресле у камина. Он был весёлым, и умным, и интеллигентным, и заботливым, но не сильным.

– Очень сильный, – повторила Хедвиг, как будто Биргит озвучила свои мысли вслух. – Но если можешь, найди эту Ингрид.

– Пойду к ней прямо сейчас. – Биргит направилась к лестнице. Она чувствовала, что её ведёт вперёд новая цель. – Я найду Ингрид, мама. Я обещаю.

В прошлый раз она оставила записку в кофейне. Почему бы не сделать этого снова?

Биргит торопливо шла по улице, плотно закутываясь в пальто, низко опустив голову, чтобы ненароком не встретиться ни с кем взглядом. Потребовалось почти полчаса, чтобы добраться до кофейни, и когда она проскользнула внутрь, тепло комнаты и запах кофе и шнапса вызвали у нее щемящее желание, чтобы всё скорее стало как прежде. Все, кто там сидел, на секунду замолчали, прежде чем разговор возобновился. Она взглянула на мужчину за барной стойкой; в прошлый раз она просила именно его передать сообщение Ингрид. Он лишь смерил её ничего не выражавшим взглядом, но, кажется, выполнил её просьбу, и она должна была верить, что так будет и теперь.

– Я ищу Ингрид, – тихо сказала она, стоя перед стойкой, положив ладони на полированное дерево. – Она знает, кто я. Я ей помогала… в некоторых вопросах.

Управляющий продолжал до блеска натирать стакан, его лицо ничего не выражало, и он молчал. Конечно, она знала, что он вряд ли сюда подослан, но вдруг он мог её выдать? Или не он, а кто-то другой, кто подслушал бы их разговор? Она не могла позволить себе думать об этом.

– А теперь мне нужна её помощь, – продолжала Биргит уже настойчивее. – Срочно. Вы знаете, где она?

Молчание.

– Пожалуйста, – умоляла Биргит, изо всех сил стараясь говорить как можно тише. – Я уже несколько месяцев ей помогаю – и я предупредила всех, когда сюда нагрянула полиция. Разве вы не помните?

– Тихо ты, – наконец прошипел управляющий очень сердито, хотя его лицо по-прежнему не выражало никаких чувств. – Никто не говорит о таком вслух. Совсем глупая, что ли?

Биргит закусила губу и, вновь собравшись с силами, прошептала одними губами: