Сестры Эдельвейс

– Лотта права. Чем дольше мы тянем, тем больше вероятность, что правда выйдет наружу. Может быть, сестра Кунигунда уже рассказала всё, что ей известно, и нас ищут. – Не услышав возражений, он продолжил чуть более уверенным тоном: – Чем быстрее мы доберёмся, тем лучше.

Биргит помялась, переводя взгляд с одного на другого, и наконец кивнула.

– Хорошо. Будь по-твоему.

Франц завёл машину и выехал на дорогу. Часы тянулись с мучительной медленностью. Порой Лотта пыталась разогнать тоску и страх, расшевелив сестру разговором, но Биргит была не настроена поддерживать беседу.

– Где Ингрид достала машину?

– Не знаю.

– А бензин?

– Не знаю.

– Как ты думаешь, они что-то узнали от Кунигунды?

По лицу Биргит промелькнула тень, и она отвернулась.

– Не знаю.

– Кстати, а где ты познакомилась с Ингрид?

– В кофейне, много лет назад.

– Она коммунистка?

– Говорит, что да.

– А что ты сделала? Как ты ей помогла?

– Лучше тебе не знать, – буркнула Биргит, глядя в окно.

В конце концов Лотта перестала задавать вопросы, и они молча проехали мимо Лофера, Вейдеринга, Сент-Джона в Тироле. На пути попалось несколько машин, но их ни разу не остановили.

– Бог хранит нас, – заверила Лотта, когда они были всего в пятидесяти километрах от Ладиса. Они ехали почти два дня, она была измучена и цеплялась даже за самую призрачную надежду.

– Если мы доберемся туда целыми и невредимыми, – сказал ей Франц, – я поверю в вашего Бога.

– А если нет? – с вызовом спросила Лотта. – Бог есть Бог, что бы с нами ни случилось.

– Вот этого я и боюсь, – мрачно ответил Франц.

Проползли еще километров двадцать. Все молчали, и в машине ощущалось густое напряжение. Они были так близко. Так близко…

И вот наконец Франц свернул на узкую тропинку, ведущую к крохотной деревушке Ладис. Её деревянные домики, укрытые снегом, были похожи на ледяные сугробы, и всё казалось очень мирным.

– Тётин дом – предпоследний на главной улице, – тихо сказала Биргит. Они решили сначала в самом деле заехать к ней, потому что им нужна была помощь. Хотя они находились очень близко от швейцарской границы, они не могли ехать по главной дороге, а попытка пройти её пешком в январе, не зная ничего о местных условиях, несомненно, стала бы смертным приговором.

– Можем ли мы ей доверять? – спросил Франц, и Биргит пожала плечами.

– Мы должны. Мама сказала, что она хорошая женщина. Мы должны верить в её доброту.

Они довольно легко нашли дом. Поскольку уже стемнело, в главном окне горел свет. Они припарковали машину у входа и переглянулись. Её, конечно, нельзя было не заметить, поскольку других машин в деревне не наблюдалось, и если кто-то из местных жителей был на стороне нацистов, времени оставалось очень мало.

Франц тихо выбрался из машины, следом за ним Биргит и Лотта. Они прошли по расчищенной тропе мимо сугробов, доходивших им до пояса, к двери и постучали.

Женщина, которая им открыла, оказалась высокой и крепкой, её седеющие светлые волосы, такие же, как у Хедвиг, были стянуты в такой же тугой узел. На её лице читались подозрение и страх.

– Танте[18] Эльфрида, – сказала Биргит, – мы ваши племянницы, Биргит и Лотта. Дочери Хедвиг.

– Что, ради всего… – Эльфрида с изумлением смотрела на них, прежде чем наконец окинула испуганным взглядом тёмную улицу и решилась их впустить. – С Хедвиг всё в порядке?

– Да, у неё всё хорошо, и у папы тоже, – ответила Биргит. – Но нам нужна ваша помощь, танте Эльфрида. – Она перевела взгляд на Франца, и глаза тёти расширились – она всё поняла. – Срочно.

Меньше чем час спустя они ехали вдоль дороги, ведущей к швейцарской границе всего в нескольких километрах отсюда. Супруг Эльфриды Карл, которого Лотта совершенно не помнила, согласился, хоть и с большой неохотой, им помочь. Им нужно было проехать около километра, а горы Францу предстояло пройти пешком. Карл рассказал, что примерно в миле от них есть горная хижина, где можно укрыться на ночь, но нужно быть осторожнее, потому что здесь рыщут, выискивая контрабандистов и беженцев, пограничники с винтовками и немецкими овчарками, натренированными убивать.

– Мы уже совсем близко, – сказала Биргит, сжав руку Лотты. – Так близко. Всего в нескольких минутах.

Несколько минут. Вот всё, что им осталось пережить. Лотта кивнула и слабо улыбнулась.

Они молча ехали дальше, а потом Карл свернул с дороги. Капот уткнулся в сугроб. Выбравшись из машины, Лотта поразилась тому, как тихо и спокойно было вокруг – лунный свет блестел на затвердевшей снежной корке, белое полотно тянулось вдаль, во тьму. Как, Боже правый, Франц сможет перебраться через эти горы?

Он, по всей видимости, тоже задавался тем же вопросом, потому что наклонил голову и обвёл горы взглядом, полным решимости и отчаяния.

– Храни тебя Господь, Франц, – прошептала Биргит. – Ты будешь нам писать, когда сможешь?

– Да, когда смогу.

Он обнял сестёр по очереди. Карл ждал, скрестив руки и нетерпеливо притопывая ногой. Было очевидно, что ему не терпится от них избавиться.