Сестры из Версаля. Любовницы короля

Я обвожу взглядом ее покои, стараюсь не открывать рот, чтобы челюсть не упала на пол. Комната небольшая, но красиво декорированная, панели расписаны букетами цветов всевозможных оттенков. Над дверью и окнами – позолоченные херувимы. Простые белые стены монастыря неожиданно показались такими далекими.

– Какая красота! – помимо воли восклицаю я.

В углу стоит розовый диван с резной спинкой в форме раковины, по обе стороны – три розовых кресла; у второй стены, между двумя узкими окнами, возвышается бронзовая статуя.

– Пойдем, посмотришь спальню.

Луиза ведет меня вверх по ступенькам в маленькую спальню, где почти все пространство занимает огромная кровать под голубым балдахином. На скамеечке сидят за шитьем две женщины, при нашем появлении они встают и кланяются. А я думаю, глядя на большую кровать, которая подобно кораблю вздымается над паркетом: вот здесь Луиза с королем занимаются любовью. Мы вновь идем в гостиную, и ко мне возвращается былая уверенность. Всего две комнаты! Для фаворитки короля!

– Две комнаты. Должно быть, он сильно тебя любит.

Неожиданно на ее глаза наворачиваются слезы. Она напоминает треснувшую вазу: издалека все выглядит идеально, а присмотреться – сразу заметны тонкие, как волосок, трещинки.

– Это покои матушки. В Версале живет столько людей. Ты и представить себе не можешь, в каких условиях приходится ютиться некоторым придворным. Даже Дюк Де Вильеруа! У него всего две комнаты, и те в восточном крыле, возле уборных. Даже у моей приятельницы Жилетт в комнате постоянно чадит дымоход. Из моего окна, по крайней мере, открывается отличный вид.

– По крайней мере, – бормочу я, выглядывая в узкий, темный двор. Странно думать, что здесь спала моя мама. Возможно, даже со своим любовником, Дюком де Бурбоном. А может быть, с моим отцом.

– У меня есть для тебя сюрприз. – Луиза подходит ближе и сжимает мою руку. Ее карие глаза сияют, я чувствую запах жасмина и чего-то более глубокого и дорогого.

– Сегодня вечером…

– Да… – Я слушаю, затаив дыхание. В голове вновь появились пчелы и зажужжали как сумасшедшие.

Она всплескивает руками:

– Сегодня вечером король обедает здесь с нами и любезно позволил тебе присутствовать.

Я тоже хлопаю в ладоши, и пчелы умолкают.

* * *

Я надеваю бледно-голубое платье с персиковыми бантами от платья Дианы. Луиза одолжила мне свой веер и духи. Пока нам укладывают волосы, мы потихоньку потягиваем шампанское. Луиза обеспокоена тем, что мое платье слишком простое, но затем с неохотой признает, что для ужина оно подойдет. Почему женщины придают такое значение нарядам? Только женщины обращают внимание на свои наряды, мои подружки в монастыре уверяли меня, что все мужчины видят только прелестное личико и обращают внимание на декольте. У меня довольно красивая грудь, а прелестным личиком станет мой ум. Я как ананас: прячу свою сочную, сладкую мякоть за довольно пугающим внешним видом.

Мне кажется, что я могла бы к этому привыкнуть: потягивать шампанское, нежиться на мягком диване. Овечья шерсть! Из Турции! Я запоминаю все достоинства короля, которые перечисляет Луиза. Прежде всего это обаяние и прекрасные манеры. Она рассказывает о том, что он любит: красивых женщин и моду, – и о том, чего не любит: вонючий сыр, грозу и когда ему докучают. И еще мужеподобных женщин.

Все в покоях Луизы было в десятки раз роскошнее, чем в монастыре, но пока мы сидим, я подмечаю, что и здесь экономят и терпят лишения: краска на стене у окна облупилась, а одна из нижних юбок Луизы с годами обтрепалась. В стеклянной вазе на боковом столике всего одна увядающая ромашка. Ее служанка Жакоб бегает по соседям, собирает свечки, а позже с ней пришли двое лакеев и принесли пару огромных канделябров. Они осторожно поставили их на стол, за которым мы будем обедать.

– Разве в комнате уже недостаточно светло? – спрашиваю я, насчитав шесть канделябров и целых двадцать подсвечников.

– Ой, нет! Все, буквально все должно блестеть для короля! Он редко здесь ужинает, и я хочу, чтобы все было идеально, – отвечает Луиза. Она покусывает губу. – Очень сложно соответствовать требованиям короля. Свечи очень дорогие. Особенно белые свечи с мускусным запахом, которые он любит больше всего.

Почему Луиза хнычет по поводу дороговизны, если она любовница самого могущественного мужчины на земле? Самого могущественного после Папы, но у Папы не может быть любовницы. По крайней мере в наше время. Как я понимаю, Луиза обманывается, полагая, что король будет любить ее еще больше за немногословность и отсутствие жадности.

В конце концов наши волосы уложены, бутылка из-под шампанского опустела, а слуги начали вносить блюда с едой и ставить их на стол. Среди прочих блюд подают фаршированного гуся, ставят элегантную фарфоровую печь с большим количеством яиц для омлета и огромное блюдо с малиновым желе, которое так и дрожит от нетерпения. «Диане бы здесь понравилось», – успеваю подумать я, прежде чем за дверью начинается суета и она бесшумно открывается. А вот и он, во всем своем величии. Король Франции Людовик XV.