Сестры из Версаля. Любовницы короля

И еще более чудесная новость – Полина уверяет, что вовсю готовит мою свадьбу, и предлагает навестить ее в Версале!

Мадам Ледиг, как и тетушка Мазарини, открыто презирает и Луизу, и Полину за их распущенность. Но с другой стороны, будучи женщиной практичной, она решила, что может официально презирать Полину, но при этом принять ту партию, которую она для меня устроит, если жених окажется подходящих благородных кровей. Мне уже двадцать семь – давно пора быть замужем.

– Диана-Аделаида, – мадам Ледиг всегда называет меня полным именем, она очень чтит официоз. – Когда я была в твоем возрасте, мне уже шесть раз довелось побывать замужем. И я пять раз беременела, хотя, к сожалению, Господь не пожелал, чтобы кто-то из моих младенцев выжил. Кроме того, у меня были собственный дом и карета.

Она произносит все обвинительным тоном. Я пожимаю плечами, потому что сама я найти себе мужа не могу.

– Не пожимай плечами! Диана-Аделаида, будь более женственной. Ты должна больше походить на лебедя, грациозного и невозмутимого, а не на обезьяну. Терпеть не могу это говорить, и Бог может меня за это наказать… – Она вздевает глаза и крестится. Она очень любит обращаться к Господу и разговаривать с ним много раз на дню. – Но в какой-то мере можно считать везением, что Полина – твоя сестра.

Она выплевывает имя «Полина», как будто произносит «путана».

– Однако тебе следует помнить, что, если принимаешь ее помощь, ты ни в коем случае не оказываешься перед ней в долгу. Организовать удачную партию, чтобы обелить имя Майи-Нель, – меньшее, что она может для тебя сделать. Но как только выйдешь замуж, ты должна по возможности отдалиться и от Полины, и от этой Луизы-неудачницы! Репутация что яйцо: если треснет, уже не склеишь. Никогда не забывай, что ты одна из Майи-Нель, даже если это имя вываляли в грязи.

Я смеюсь над этими словами.

– И еще одно, Диана-Аделаида, – говорит мадам Ледиг. – Перестань так часто смеяться. Если поедешь в Версаль, старайся походить на сладкоголосую птичку, а не каркающую ворону.

Я упиваюсь этой радостной новостью. Скоро я отправлюсь в Версаль и выйду замуж! Если моим мужем станет герцог, как намекает Полина, тогда он должен быть очень богат. А я стану герцогиней, буду есть все, что заблагорассудится, сахарный пирог хоть каждый день и носить чудесные платья. И вообще, жизнь у меня будет просто бесподобной. Может быть, я даже найму писателя, чтобы писал за меня письма? У мадам Ледиг есть человек, который читает ей при плохом освещении, когда у самой мадам болят глаза, так почему не нанять человека, который будет писать, когда у меня, скажем, заболит рука? Было бы очень приятно.

Мадам Ледиг советует отложить визит до лета. Она уверяет, что лучшее время для посещения Версаля, бесспорно, июнь, когда еще не очень жарко, но уже и не холодно, когда все в саду начинает цвести. В годы ее молодости, когда на троне был предыдущий король, она жила в Версале с мужем и с тех пор не перестает возмущаться росту распущенности при дворе. Она говорит, что в последние годы король Людовик XIV стал образцом морали и нравственности для своих подданных, он вел тихую семейную жизнь со своей женой, мадам де Ментенон.

Что мне надеть? Мадам Ледиг полагает, что у меня уже достаточно платьев, и ворчит, что, когда она выходила замуж, у нее было только два платья и она считала, что этого вполне достаточно. Я же еще не замужем, а у меня уже четыре платья! Я отвечаю ей, что все свои лучшие платья отдала Полине, когда та отправлялась в Версаль. Она недовольно бурчит, но в конечном счете обещает, что мы закажем мне новые платья. Она терпеть не может новые ситцы и яркие цвета и называет их «тонкой тканью для шлюх». Уверяет, что с годами женщина понимает, что пышные одежды – это всего лишь способ отвлечь, а лучший фасон – это простота.

– Диана-Аделаида, ты должна, как мышка, довольствоваться одним цветом, а не уподобляться безвкусному павлину, утопающему в бессмысленном блеске.

Слова тетушки, видимо, означают, что мои платья будут простыми. К сожалению. И она решительно настроена на то, чтобы деньги от наследства отца – батюшка мой еще не умер, но настолько спился, что о нем даже не вспоминают и не называют по имени, а лишь говорят об «отцовском наследстве», – не тратились. Жаль, что я не могу сама заказать себе платья и выбрать фасон, но пожилым герцогиням и тетушкам нельзя перечить.

Не беда, ведь я еду в Версаль!

От Мари-Филиппин де Брайи

Особняк вдовствующей герцогини де Ледигьер, Париж

20 апреля 1741 года