Сети Деллы (ЛП)

В 50-е годы, когда Делла росла, Вестерн-Хиллс был типичным американским пригородом — изолированным, очень консервативным и считавшим себя особенным. Здесь каждый гордился тем, где живёт; район был в основном немецким, и здесь было множество семейных предприятий с такими названиями, как "Мясо Васслер" и "У Гумберта". Забудьте о Цинциннати с его перцем чили; тутошние жители больше любили сосиски, говяжью вырезку и пастрами.

Когда Делла ходила в начальную школу Лурдской Богоматери, семью Мелло знали все соседи по простой, обсаженной деревьями улице. Они купили небольшой кирпичный дом на Мунридж-драйв, рядом с общественным бассейном. Это были в основном спокойные времена; тогда поступало сравнительно мало полицейских отчётов, и убийств было совсем немного, хотя и случилось одно ужасное преступление, так и оставшееся нераскрытым — по соседству убили целую семью. Семья Брикка приобрела довольно дурную славу в Вестерн-Хиллз.

Так случилось, что жертвы жили всего в двух шагах от Деллы, и той нравилось пугать Донну их убийством — говорить, что это сделала она; её это дико веселило. Ей нравилось нагонять на сестру страху, особенно когда нужно было заставить Донну держать язык за зубами. Когда они были маленькими, Делле не хотелось, чтобы история о монстре вышла наружу. Донна не должна была никому об этом рассказывать.

Но Донна всё равно была слишком напугана, чтобы говорить о монстре — она боялась, что мать рассердится, поэтому она ничего не сказала об этом Ольге. Ольга и теперь настаивает, что Донна всё придумала, что в Норвуде никогда не было странного жильца, что воспоминания Донны — это смесь сновидений и галлюцинаций. Если бы к её девочкам кто-то приставал по ночам, Ольга уверена, что знала бы об этом.

Тем не менее, Донна вспоминает, что у их квартирантки был парень, который пробирался к ней поздно ночью, и помнит, что очень боялась этого мужчину и спала, накрывшись с головой одеялом, боясь, что появится монстр и унесёт её наверх.

Чем чаще Делла исчезала из комнаты, тем больше Донне хотелось рассказать об этом маме, но Делла угрожала ей, а временами доходило до рукоприкладства. Донна говорит, что по крайней мере однажды Делла пыталась задушить её, чтобы заставить заткнуться. Когда это не сработало, она прибегла к тактике молчания.

— Она не разговаривала со мной три дня, — вспоминает Донна. — Я ходила за ней по пятам, а она полностью игнорировала меня: не играла со мной, не отвечала мне, когда я с ней разговаривала.

Воспоминания Шерил о семье Мелло кажутся настолько разными, что кажется, будто девочки росли в двух совершенно разных мирах.

У Шерил остались воспоминания о походах и хула-хупах, она вспоминает, как девочки носили одинаковые накрахмаленные наряды и ходили в церковь по воскресеньям. Она помнит, как смеялась вместе с сёстрами над строгими правилами матери.

Она ничего не слышала об угрозах Деллы ножницами, о собаке с выколотыми глазами, а историю о монстре сверху считает "абсолютно безумной".

46

— Я одевала девочек совершенно одинаково. У всех трёх были одинаковые маленькие накидки, одинаковые платьица, — говорит Ольга. — Но, конечно, когда Делла выросла, она всем рассказывала, что я так делала только ради собственного удовольствия.

В детстве девочки Мелло выглядели великолепно; люди останавливались на улицах и глазели. По праздникам они надевали наряды, отделанные мелким жемчугом, и носили модные сумочки с нейлоновыми перчатками. Ольга засняла их всех на 8-миллиметровую плёнку: трёх королев красоты и блудного сына Джина. Они с мужем много раз снимали детей, счастливо качающихся на качелях, в бассейне на заднем дворе и в парках развлечений. Судя по внешнему виду, в их жизни было много ярких моментов, а Делла казалась звездой.

Возможно, это потому, что Деллу считали самой красивой из всех. С натуральными светлыми кудрями и идеальными ямочками на щеках, она привлекала к себе всеобщее внимание. Но после начальной школы внешность девочки стала меняться: волосы потемнели, стали почти полностью каштановыми, и это было для неё неприятно. Вступив в период подростковой неловкости, она по-прежнему считалась хорошенькой, но Донна уже привлекала к себе больше внимания, как и Шерил, с чем Делла просто не могла смириться.

— Она говорила мне, что хочет быть единственным ребёнком в семье, — вспоминает Ольга, — а я объясняла, что дети нужны друг другу.

Но Делла не понимала. К тому времени, как она перешла в шестой класс, у неё начались неудачи в школе, поэтому Ольга перевела её в Академию Матери Милосердия. Обучение там стоило неподъёмно дорого, но Делла была старшей; ей нужно было подавать пример остальным.

— Делла училась в академии, — жалуется Ольга, — но совершенно этого не ценила. Ей это было ненужно. Она ничего не делала. Ей просто было всё равно.