Сети города. Люди. Технологии. Власти

Туристы, мигранты, паломники, пешеходы, водители и пассажиры хотят быть «на связи» с теми, кого нет рядом во время перемещения. Какую роль играют средства связи в ситуации мобильности и как используются? Делают ли всевозможные новые медиа, технические устройства, гаджеты людей ближе или все же отдаляют их друг от друга, разрушая традиционные связи и отношения face to face? Со времен экзистенциального анализа «дали-близи» у Хайдеггера не прекращаются дискуссии о пользе и/или вреде техники для жизни[963]. «Луддиты» предлагают отказаться от техники, потому что она разрушает и изменяет социальные связи. «Киберпанки», напротив, ратуют за освобождение от физических ограничений с помощью техники. Каждый раз моральный порядок онтологизируется и инкриминируется самой технике; добро или зло считаются качествами, присущими устройствам. Проблема усугубляется тем, что отдельно взятый индивид в течение дня переходит то на сторону луддитов, то на сторону киберпанков. Например, профессор философии днем с позиций Вальтера Беньямина и Шерри Теркл критикует айфоны, а вечером ругает медленный интернет, так как ему нужно срочно отправить тезисы на конференцию по новым медиа. Очевидно, что в анализе способов использования гаджетов в транспорте и других публичных местах следует балансировать между ученым пессимизмом ученых-луддитов и восторженным оптимизмом пользователей-киберпанков. В этом смысле технические устройства следует определять контекстуально; эссенциально они не являются ни вредными, не полезными, их моральные функции появляются в том или ином качестве в различных сборках.

Итак, предположительно, мобильный телефон и другие гаджеты дают людям возможность быть вместе, находясь в совершенно разных местах. Если задать вопрос, как пассажиры обычно используют мобильные телефоны и другие гаджеты во время поездок, то наиболее очевидным ответом будет: так, чтобы «оставаться на связи» с теми людьми, с которыми невозможно в данный момент находиться лицом к лицу. Другим ответом, который также напрашивается, будет примерно следующее: пассажир заполняет разговорами, перепиской, музыкой, чтением или играми скучное и бесполезное время поездки.

Однако использование гаджетов не является изолированным от контекста, а вплетается в последовательность рутинных действий. Портативное устройство – это не телефонная будка, в которую человек входит, плотно закрыв за собой дверь.

Более тщательное исследование способов использования гаджетов в транспорте показывает, что технические устройства связи на расстоянии выполняют и другие функции. Ирвинг Гофман в одном из своих текстов заметил, что «когда индивид находится в публичном месте, он не просто молча перемещается из точки в точку, механически управляя проблемами движения; он также вовлечен в постоянную заботу о жизненной позиции, соотносимой с тем, что будет происходить вокруг него, и он начнет взаимный жестовый обмен со знакомыми и незнакомыми другими для того, чтобы установить, чем эта позиция является!»[964] Соответственно, перемещение в пространстве – пешком, на автомобиле или на общественном транспорте – представляет собой сложное социальное предприятие, а не просто решение прагматической задачи физического перемещения из пункта А в пункт Б. Пассажиры постоянно обмениваются друг с другом сообщениями, маркирующими социальную ситуацию, указывающими на статус, идентичность и значение тех или иных действий. Если принять во внимание замечание Гофмана о поведении пассажира в транспорте, то можно предположить, что технические устройства могут активно использоваться «не по назначению». Причем речь здесь идет не об экзотических случаях, а о рутинном и потому незаметном использовании. Итак, гаджеты позволяют не только осуществлять связь с другими, находящимися за пределами транспортного средства, но и что-то еще. Что именно, предполагается выяснить в этом тексте, основываясь на этнографическом наблюдении в транспорте.

Важно хотя бы предварительно решить еще одну проблему с техническими устройствами. Общим местом в социальных науках после Дюркгейма является объяснение вещи с помощью социального. При таком подходе гаджеты в транспорте или в других публичных местах вписываются в некоторый моральный или социальный порядок. Это означает, что социальный порядок предсуществует, предшествует технике. Социальное тогда представляется отдельной субстанцией, которая все детерминирует и c помощью которой все объясняется. Для акторно-сетевой теории Бруно Латура социальный порядок – это результат, а не исходный пункт: «социальное» – это не клей, способный соединять что угодно, включая и то, что не под силу другим видам клея; это как раз то, что склеивается воедино множеством других типов соединителей»[965]. В этом смысле гаджеты в маршрутке представляют собой не то, что включается в исходный социальный порядок и объясняется с помощью типа или конфигурации общества, а то, что этот порядок поддерживает и создает.