Сети города. Люди. Технологии. Власти

О цифровом аспекте иностранные и российские авторы не упоминают даже в тех случаях, когда российский ответ на пандемию становится предметом специального анализа. Пишут о сохранности «государственной системы санитарно-эпидемиологического контроля», особенностях национальной медицинской статистики, советских паттернах мобилизации[332]. И только мэр Собянин продолжает доказывать, что Москва и в самоизоляции остается цифровым городом. На пике «первой волны» он говорит об эффективности цифровых технологий[333], а после ее завершения – о тысячах спасенных жизней, высокотехнологичных решениях, небывалом масштабе, уникальном опыте, не имеющем аналогов, и использовании «четко отработанных» инфраструктур, «поскольку с чистого листа такого не сделаешь»[334].

Электронные проблемы московской самоизоляции – в некотором рассогласовании с утверждением градоначальника – заключались в том, что технологии сработали нечетко, использовать имеющиеся инфраструктуры в полной мере не удалось, а ключевые решения разрабатывались в спешке с «грязного» листа. Программы, написанные и переписанные за несколько недель с потерей в качестве реализации, работали со сбоями. Реагируя на эти сбои, местная власть и горожане вступали в социальную реальность, которая не укладывалась в идеальные модели, и заново изобретали способы существования в ней.

Как это происходило, мы покажем на двух примерах. Сначала охарактеризуем экспериментирование московской власти с границами общества контроля в ходе создания системы мониторинга городских мобильностей. А затем прокомментируем, как разгневанные горожане заявили о своем праве на цифровое гражданство, когда оказывали сопротивление сырому и мучительному воплощению московской самоизоляции – приложению СМ.

Протезы контроля

Еще 30 марта «КоммерсантЪ» рассказывал, как мэрия Москвы планирует избежать карантина с помощью уже имеющихся технологических решений. За пределами своего района жителям понадобятся QR-коды. Перемещения будут контролировать с помощью камер, телефонного биллинга и транзакций. Штрафы – как в случае с нарушением правил дорожного движения – будут начислять автоматически[335], а пропуска пассажиров автоматически проверять при заказе такси[336]. Алгоритмическая Москва реагировала на вызовы пандемии, демонстрируя свою причастность обществу контроля, проблематизацию которого начал Жиль Делёз тридцать лет назад. Тогда отправной точкой стал кризис классических пространств заточения (школы, фабрики, тюрьмы, больницы)[337]. С чем-то похожим большие города – Москва в их числе – столкнулись в «первую волну» пандемии. Чиновники и эксперты разъясняли гражданам, что их поражают в праве на свободу перемещения и отправляют на домашний карантин (его сравнивают с домашним арестом) из‐за ограниченного числа коек в больницах и обсервациях. А в мае Роспотребнадзор назвал число свободных коек (не менее 50 %) одним из трех критериев для снятия эпидемиологических ограничений в регионах[338].

Характеризуя общества дисциплины и контроля через различия в порядках доминирования, Делёз настаивал на их «техносоциологическом» исследовании – описании аналоговых и цифровых механизмов власти. Сингулярной бюрократической подписи он противопоставлял универсальный код, а дисциплинарному телу – дивидуума, изготовленного из персональных данных в ходе их автоматической обработки[339]. И столичная мэрия с ее цифровым креном, и градоначальник, спрашивающий о положении дел не у бумаг, а у данных[340], и план борьбы с распространением инфекции силами искусственного интеллекта – все соответствовало протоколу общества контроля, в модели Делёза исполняемому без швов и сбоев.

Однако 15 апреля система электронного контроля за передвижением москвичей заработала иначе, чем планировалось. Горожане, отправляющиеся на работу, посещающие врача или реализующие свое право на две частные поездки в неделю, получали код на сайте московского правительства. Неизвестно, блокировал ли сайт выдачу электронных пропусков москвичам с диагнозом. Зато известно, что поначалу ресурс не справился с валом запросов[341]. А автоматическую систему проверки кодов так и не запустили из‐за того, что «агрегаторы пока не придумали, как это сделать»[342].