Сети города. Люди. Технологии. Власти

История о том, как произошло это редчайшее событие – как среди вечной итальянской коррупции разведанное и разработанное месторождение закрыли, а нефтяную скважину закупорили, не выкачав ни единого барреля, – подтверждает, что когда ученые и местные жители действуют заодно, когда социальные сети используются конструктивно, а сообщество проявляет упорство, они представляют собой значительную силу.

Борись с нами, Мария

Мои родители эмигрировали в Нью-Йорк из Италии еще до моего рождения. Вместе с братом и сестрой мы росли между хаотическим Бронксом восьмидесятых, где проводили летние каникулы, и пасторальным Абруццо, где учились в школе. Вокруг были горы фиолетовых оливок, инжир мы ели прямо с деревьев, а на заднем дворе бабушка резала кур. Это сбивало с толку и захватывало одновременно. После того как я получила PhD по теоретической физике в университете Лос-Анджелеса, я решила обосноваться в Калифорнии. Я поддерживала тесные связи с Абруццо. Иногда виды и запахи одного края напоминали мне о другом.

В 2007 году, когда я только начала преподавать в университете штата Калифорния в Нортридже, мой итальянский друг Рикардо позвонил мне с новостями о том, что в Ортоне, регион Абруццо, планируют построить береговой Нефтяной центр. План держался в секрете и выглядел неизбежным. На земле превосходных виноградников ENI[459], самая большая нефтяная компания Италии, собиралась бурить скважины, чтобы добывать высокосернистую сырую нефть, очищать ее от серы в загадочном Нефтяном центре и по проложенному трубопроводу переправлять через море, чтобы продавать неизвестно где.

Проект был неизбежным, поскольку все разрешения были получены, и секретным, поскольку местные жители не знали о нем ничего. Моему другу об этом рассказал политик из местного отделения Партии зеленых – тоже по секрету. Рикардо сообщил мне об этом между делом, будто говорил о том, что пара наших общих друзей начали встречаться, или о том, куда он поедет в следующий отпуск.

– Подожди-ка. Как это может быть? Кто принимал решение? Как они могли проигнорировать местных жителей? Что собирается делать Партия зеленых?

Что-то оборвалось во мне. Ортона была маленькой сельской общиной – это не могло закончиться хорошо. Вопросы оставались без ответов. Рикардо просто не знал. Он всего лишь передавал слухи. Но кое-что было ясно: Партия зеленых мало что может сделать. Хотя это и была партия меньшинства, она тоже являлась частью политической системы, и зеленые понимали, что дело это безнадежное. Зачем зря тратить силы и время на борьбу с нефтяным гигантом в маленькой Ортоне? Рикардо почувствовал мое возмущение.

– Не расстраивайся так, Мария, ты живешь в Калифорнии. Они давно это запланировали, ты ничего не можешь сделать.

Сделать я ничего не могла, но помню беспокойную ночь, в которую Нефтяной центр ряд за рядом уничтожал виноградники. Они не могли сильно отличаться от тех, по которым мы бегали в детстве, где гроздья покачивались над нашими головами. Было больно находиться так далеко и быть такой беспомощной.

На следующий день я нашла в интернете то немногое, что могла, о нефти в Абруццо. Я наткнулась на невразумительную публикацию, в которой рассказывалось, что три пробные скважины уже были пробурены. В ней выражалась обеспокоенность загрязнением, правомерностью добычи нефти на сельскохозяйственных землях, судьбой туризма, расходом воды и виноделием. В ней говорилось, что местная власть в Абруццо дала проекту зеленый свет с благословения мэра и профсоюзов. Упоминалось «детальное досье», обнародованное ENI, в котором ясно было показано отсутствие угрозы для окружающей среды. В то же самое время в статье говорилось, что никто не предоставлял научных данных и не обращался к широкой общественности. Вопросов оставалось больше, чем ответов.

Я поискала «детальное досье», выпущенное ENI. В интернете не было следов его существования. Но я нашла заявления инвестора и доклады SEC[460], подававшие Нефтяной центр как основной проект ENI в Италии в последние годы. Инвесторы знали о нем все уже в 2001 году. Я почувствовала, что ситуация чрезвычайная, и меня охватила злость. Я на самом деле была очень далеко. Что я могла сделать из своей спальни в Калифорнии?