Север и Юг

Торнтон попрощался с мисс Хейл невозмутимым, ровным голосом, без тени сожаления. Предложенная рука была принята с непроницаемым спокойствием, а выпущена так же безразлично, как бросили бы засохший цветок, но в этот день никто из домашних больше Торнтона не увидел: он заявил, что очень занят.

Визиты до такой степени утомили Маргарет, что тетушка принялась взволнованно хлопотать, то и дело вздыхая и причитая: «Я тебя предупреждала!» Диксон и вовсе заявила, что госпожа так же ужасно выглядит, как в тот день, когда узнала о смерти отца. Они с миссис Шоу даже заговорили о необходимости отложить путешествие, но стоило тетушке неохотно упомянуть о нескольких днях промедления, как Маргарет нервно воскликнула:

— О нет! Поедем завтра! Не могу больше здесь оставаться. Будет только хуже. Хочу все забыть!

Сборы продолжились, а вечером приехал капитан Леннокс с радостным известием о благополучном рождении второго сына. Маргарет обнаружила, что разговор с человеком, который, несмотря на доброту, не умел всем сердцем сочувствовать чужому горю, принес облегчение, и встала с дивана, а к тому времени, когда должен был прийти Хиггинс, спокойно ушла в свою комнату, чтобы там спокойно с ним поговорить.

— Эх! — вздохнул Николас, едва переступив порог. — Кто бы мог подумать, что добрый джентльмен так неожиданно покинет этот мир! Когда услышал новость, меня можно было сбить с ног соломинкой. «Мистер Хейл? — не поверил я. — Тот, который был священником?» — «Да», — ответили мне. «Значит, — сказал я, — больше нет на земле самого хорошего человека. Когда и где найдется другой такой?» Я сразу пошел к вам, чтобы разделить горе, но служанки заявили, что вы плохо себя чувствуете, и отправили восвояси. Вы и правда неважно выглядите и какая-то другая. Наверное, в Лондоне станете знатной дамой. Ведь так?

— Не совсем, — с грустной улыбкой возразила Маргарет.

— Хозяин вот пару дней назад спросил: «Хиггинс, ты видел мисс Хейл?» — «Нет, — ответил я. — К ней не пускают — говорят, что больна. Но я могу и подождать. Мы с ней так хорошо знакомы, что она не усомнится в моем сочувствии лишь потому, что мне не удается его выразить». А он предупредил: «Смотри, времени у тебя не много, старина. Она не останется здесь ни на мгновение дольше, чем необходимо. Богатые родственники увезут ее в Лондон, и конец». — «Если не получится встретиться до отъезда, весной непременно поеду в Лондон. Никакие родственники не помешают попрощаться по-человечески», — возразил я ему. Но храни вас Господь, я знал, что придете, а всю эту чепуху, будто уедете, не простившись, придумали для хозяина.

— Ты абсолютно прав, — согласилась Маргарет. — Уверена, что и ты нас не забудешь, даже если никто в Милтоне не скажет о нашей семье ни слова, обязательно вспомнишь и меня и папу. Тебе хорошо известно, как он был добр и чуток. Смотри, Хиггинс! Это Библия. Хочу подарить ее тебе. Очень жаль расставаться, но папа был бы рад, если бы ты время от времени читал отдельные главы. Уверена, что будешь свято чтить его память.

— Это уж точно. Попроси вы прочитать ради вас и старого джентльмена даже бесовские письмена, и то прочитал бы. Что это, мисс? Не собираюсь брать от вас деньги, даже не думайте. Мы давно дружим, и ни разу между нами не встревали деньги.

— Это для детей Бучера, — поспешно пояснила Маргарет. — Им понадобятся. Ты не можешь отказаться: тебе здесь не предназначено ни пенни. Так что не сомневайся.

— Ах, мисс! Могу сказать одно: благослови вас Бог, и аминь!

Глава 44. Покой, но не мир

Тоскливой бесконечности круженье;

Все те же лица с тем же выраженьем.

Коупер У.

К чему стремимся мы, то видим ясно.

И в путь спешим с решимостью опасной.

Рюккерт Ф.