Северянин (СИ)

        Ингигерд сидела на лавке и, жмурясь, смотрела на маленькую деревянную фигурку волчонка, стоящую на окне. Лучи утреннего солнца подсвечивали игрушку, обращая крошечную деревяшку в волшебного сияющего зверя. Волчонок был смешон в своей глупой ярости – неудача в ловле хвоста искривила мордочку в забавно-угрожающем оскале. Ингигерд быстро заморгала, сгоняя непрошенные слезы. Глупый маленький зверек! Никому его гнев не страшен – силенок маловато, разве что мышь придушить хватит – и то, если поймает.

Так на хозяина похож – совсем один и вовсе не опасен. Но зубы скалит. Сгинул бы, точно сгинул, коли не подобрала б его Ингигерд. А Тормода кто подберет? Кто от ошибок сбережет? Ингигерд попыталась, да только разве послушал он ее? Разве обратил внимание на разумные слова? Сумел очистить голову от тумана горечи? Нет. Собрался и ушел. Мстить.

Да только есть ли прок от мести? Ингигерд не знала. Ей казалось, что нет. Кому от этой мести легче? Вот ей отнюдь легче не стало, когда отец мстить за мать ушел. Да и не вернулся. Должны они были с сестрами расти без матери, а остались круглыми сиротами. И Ингигерд – младшая, еще ничего, под крылом-то сестриц расцвела. А вот старшенькая не выдержала: тянула дом на себе, тянула – да и слегла больной старухой, а потом и вовсе дух испустила, двадцатой весны не проживя.

От горьких воспоминаний Ингигерд отвлек шум на улице:

- Какие гости на нашем дворе, да с утра пораньше! – голос Свандис звучал зазывно, играючи – она еще не оставила надежды найти мужа и сбежать от тяжелой жизни одинокой женщины.

- И тебе утра доброго, Свандис.

- Добро, добро. Чем сподмочь тебе надобно?

- Я к Ингигерд. Ты уж не серчай, хозяюшка, – Ингигерд очень живо представила, как при этих словах сморщился носик сестры, как на мгновение поджимаются ее губы, а потом лицо снова становится приветливым.

- Сейчас кликну!

В дом заскочила зарумянившаяся Свандис. Светлые растрепанные пряди у висков, тугая коса на плече. Сильные полные руки держат большой кувшин для воды.

- Мелкая, к тебе там.

Ингигерд легко вскочила и, тряхнув кудрями, выбежала во двор. Завистливо-ободряющий взгляд сестры она предпочла не заметить.

- Лодин! – Ингигерд махнула рукой.

- Здорово живешь! Помощь нужна?

Ингигерд вспомнила бадью, что держала Свандис и кивнула:

- Воды принести.

- Неси посуду.

Лодин легко тащил полный воды кувшин и грустно поглядывал на Ингигерд. Наконец он пожевал губу и, словно не за этим пришел, спросил:

- Думаешь, взаправду совсем сгинул?

Ингигерд рассеянно пожала плечами. Лодин словно вторил ее мыслям, ее сомнениям.

- Боюсь за него, - выдохнула девочка.

Лодин поудобнее перехватил кувшин, пролив пару капель, и ободряюще подмигнул:

- Он у нас парень крепкий, удалой. Свое дело сделает.

Ингигерд запрокинула лицо к небу, стараясь сдержать слезы. Она ничуть не сомневалась, что Тормод справится – только выберется ли потом. Да и захочет ли выбираться.

- Эй, ну, ты чего? – обеспокоенно пробормотал Лодин. - Да вернется наш герой, вернется. Как такую красоту бросить можно?

Щеки Ингигерд вспыхнули, глаза стыдливо зажмурились:

- Полноте чушь молоть.

А Лодин довольно улыбнулся. Сам шел к девочке за успокоением, а пришлось ее отвлекать.

***

- Ну, как тебе наши края? – спросил Бранд, широким жестом обводя земли вокруг. Еще вчера путники двигались по узкой лесной дороге, вдыхая пряный хвойный аромат и уклоняясь от самых низких ветвей, так и норовивших пощекотать иглами лица всадников. Полусгнившая древесина и прелые листья шуршали под лошадиными подковами. Время от времени что-то скрытое под подушкой опавших игл ломалось с громким треском, и лошади нервно всхрапывали и пряли ушами. Тогда седоки оглаживали их лоснящиеся шеи и ласково похлопывали по мускулистым крупам.

Сегодня же лес поредел. Теперь деревья стали встречаться реже, уступив место приземистым кустарникам и сочной траве. Буйство зелени резало глаз, и широкая грязная дорога, неровной лентой вьющаяся перед викингами, казалось инородно темной и чужой в этом царстве Фрейра*.

- Красиво у вас здесь, только холодно.

- Холодно? – хохотнул Бранд. - Сейчас середина лета!

- Это и печалит.

- Откуда ж ты такой «север» теплолюбивый-то взялся?

Норд задумчиво улыбнулся и прикрыл глаза:

- Из Англии, вестимо. Али Торкель не сказал?

- Скажет он, как же… присмотреть за тобой-то попросил, а ничего толком не объяснил. Ни кто таков ты, ни откуда.

Норд почувствовал, как в груди разливается довольство: молодец Торкель, не подвел. Точнее, не смешал планы – позволил Норду самому решать, что и как рассказывать.

А Норд долго думал и решил, что врать не стоит – избыток лжи порождает путаницу и неверие, легко что-то упустить, незначительная деталь может разрушить всю придумку. Но и правду сказать нельзя – не так Норд рос, чтоб этим хвастать пред норманнским ярлом можно было. Однако одну и ту же историю можно рассказать по-разному:

- Из Англии я. Из Норфолка, сырого болотистого края.

- Да не схож ты с англичанами… Ни цветом, ни сложением!

- Я сын викинга и англичанки.

- От островной шлюхи, стало быть, рожден…