Северная экспедиция Витуса Беринга

18 января 1742 года Ваксель обошел лагерь и сообщил матросам и офицерам, что собирает морской совет, который осмотрит судно и решит, что делать дальше. Это был его первый важный приказ как командира, не считая разрешения играть в карты. Поскольку корабль явно был в плохом состоянии, и Ваксель и Хитрово уже объявили, что он непригоден для выхода в море, кое-кто считал, что этот осмотр – не более чем формальность. Но «Святой Петр» принадлежал государству, и любое решение, связанное с его умышленным повреждением, подлежало последующему рассмотрению со стороны имперских чиновников в Санкт-Петербурге. На кону стояли карьеры, а может быть, даже жизни. Кроме того, хотя корабль принадлежал русскому флоту, а офицеры по-прежнему оставались на службе, Ваксель отлично понимал, что сложившийся на берегу новый порядок отличался от строгой морской иерархии. Нужно было спросить мнение всех, ибо именно так принимались все решения еще с ноября, и благодаря такому подходу удалось свести внутренние разногласия к минимуму. Пожалуй, следовало придерживаться этого принципа, чтобы сохранить настрой, необходимый для возвращения домой. А иерархия и обычаи пусть подождут до тех пор, пока корабли не выйдут в море.

Кроме того, Ваксель знал, что со стратегической точки зрения консенсус – это оптимальный способ избежать репрессий или наказаний. Если изложить все на бумаге, впоследствии никто уже не сможет утверждать, что не был с чем-то согласен, а если разногласия по поводу того, что делать дальше, возникнут прямо сейчас, можно будет при необходимости подготовить письменные контраргументы. В любом случае впереди ждала ревизия, официальное расследование гибели стольких людей, в том числе командира, и разрушения корабля ее императорского величества. Ваксель неизбежно станет участником разбирательства, поэтому он предпочел бы, чтобы у него на руках были документы: с их помощью ему легче было бы защитить себя от обвинений в должностных или иных преступлениях. Итак, весь экипаж собрался на берегу и подошел к разбитому кораблю. Самые сильные забрались на борт и осмотрели трюм, другие проверяли мачты и такелаж. Ваксель собрал всех и четко объяснил, что решение должно быть единогласным, что каждый имеет право спрашивать и высказывать свои идеи и что ему нужно как можно больше предложений. Затем он объявил: «Бог не откажет в своей помощи, так как он помогает везде и всегда лишь тому, кто сам себе помогает»[351]. Обсуждали самые разные варианты: например, прорыть канал, чтобы корабль сам сошел по нему на воду, или положить под днище катки и вытащить его в залив. Но в конце концов стало очевидно, что на острове не найти больше никакой древесины, так что для того, чтобы что-нибудь построить, материалы придется добывать с самого́ корабля.

В следующие несколько дней Ваксель составил официальный документ, в котором излагались результаты осмотра корабля. Он назвал его «Заключение о состоянии судна»[352], и список повреждений и проблем выглядел весьма отрезвляюще. Не осталось ни одного якоря, а затонувшие нельзя извлечь со дна; руль отломало и унесло в море; корпус, киль и ахтерштевень повреждены; такелаж, ванты и канаты были гнилыми, рваными и ненадежными; и, что важнее всего, корабль погрузился в воду и песок на восемь футов и, соответственно, его невозможно сдвинуть. «Святой Петр», сделал вывод Ваксель, «непригоден для продолжения нашего путешествия»[353]. После того как заключение было написано, Ваксель зачитал его вслух собранию и предложил всем поставить свои подписи. Отказался лишь один Дмитрий Овцын. Тогда Ваксель велел ему изложить возражения письменно, что и было исполнено через пять дней. Возможно, Овцын демонстрировал свое недовольство офицерами, которые его игнорировали, или пытался внести в группу раскол, чтобы впоследствии им воспользоваться. А может быть – просто опасался за свою карьеру и хотел письменно заявить, что был против разрушения корабля.

27 января Овцын представил «Контрзаключение матроса Дмитрия Овцына», которое адресовал, возможно, в насмешку, «Его высокопревосходительству лейтенанту Вакселю»[354]. Оно состояло из перечисления пунктов, содержавшихся в заключении Вакселя, и кратких и излишне оптимистичных оценок состояния корабля, данных Овцыным. Он утверждал, что такелаж можно починить, весной могут создаться достаточно благоприятные для спуска корабля на воду условия, потерянные якоря получится выкопать из песка, а древесину для ремонта корпуса и руля, «скорее всего, можно найти». Несмотря на смелые заявления, он отлично знал, что ни одна экспедиция, исследовавшая остров, и ни один охотник не видели ни одного дерева, которое можно было бы использовать в этих целях. Овцын пришел к выводу, что «сейчас трудно сказать, насколько сильно повреждено днище; и, даже если оно и повреждено, его можно отремонтировать»[355]. Пока рано, заявил он, определять судьбу корабля, потому что еще слишком много снега и льда.