Северная экспедиция Витуса Беринга

Разочарованный и огорченный Стеллер отправился искать счастья в Сибири в одиночестве; ему приказали встретиться с Гмелиным и Миллером и, возможно, присоединиться к Шпанбергу в плавании в Японию. Романтическая неудача, похоже, еще больше ухудшила характер Стеллера. Он стал вспыльчивым и раздражительным – более склонным к догматическим разногласиям и грубостям, хотя и писал Гмелину в письме: «Я совершенно забыл о ней и влюбился в Природу»[59]. Путешествие по Сибири заняло целых два года, но друзей он там не нашел, полностью посвятив себя исследованию флоры и фауны окружающих земель. Его манера путешествовать говорила о характере, заметно отличавшемся от других ученых. Гмелин изумленно писал, что Стеллер «сократил до минимума число сопровождающих его людей. Он пил из одной кружки и пиво, и медовуху, и виски; от вина он отказался совершенно. У него была всего одна тарелка, на которой ему подавали всю еду. Повар ему не требовался – он готовил все сам… Он легко мог провести целый день, страдая от голода и жажды, если это помогало ему добиться важных научных результатов»[60]. Гмелин и Стеллер постоянно спорили по поводу обязанностей последнего; Гмелин пытался приказывать Стеллеру, как ассистенту, а тот сопротивлялся и отправлял жалобы и депеши в Санкт-Петербург. Гмелин считал, что стоит выше в иерархии, а Стеллер – что он должен действовать независимо, особенно учитывая, что они оба были одного возраста, имели сходное образование и полномочия. Вторым после конфликта с коллегой негативным впечатлением, оставшимся у Стеллера от Сибири, была ненависть к жестоким и коррумпированным сборщикам ясака (дани пушниной), регулярно притеснявшим местное население.

Среди научных целей Великой Северной экспедиции значился сбор общей информации о Сибири: насколько там холодно зимой, какова продолжительность светового дня в каждое время года, сухо там или влажно, сколько рек и озер пригодны для судоходства, есть ли там ценные минералы. Кроме того, ученые должны были описать обычаи различных нерусских народов и составить историческую справку о каждом городе или регионе, а художники – зарисовать здания, пейзажи и людей.

Среди научных целей Великой Северной экспедиции значился сбор общей информации о Сибири: насколько там холодно зимой, какова продолжительность светового дня в каждое время года, сухо там или влажно, сколько рек и озер пригодны для судоходства, есть ли там ценные минералы. Кроме того, ученые должны были описать обычаи различных нерусских народов, их национальные географические названия, и составить историческую справку о каждом городе или регионе, а художники – зарисовать здания, пейзажи и людей[61]. Наблюдение и сбор информации о флоре и фауне Сибири тоже были важной целью, вполне соответствовавшей духу эпохи. Каталогизация природы была одной из главных задач того времени: большинство известных нам растений и животных попали в руки европейцев и были классифицированы и названы именно в ходе интенсивных научных экспедиций. До выхода в 1859 году книги Дарвина «Происхождение видов» считалось, что биологических видов на планете конечное число, и при надлежащем усердии можно систематизировать и изучить их все. Составление огромного списка всех живых существ казалось отправной точкой для понимания невероятного разнообразия природного мира. С расцветом торговли между континентами, когда корабли морских держав – Великобритании, Нидерландов, Франции и Испании – обошли весь земной шар, моряки привозили из путешествий множество образцов животных, растений и природных диковинок, не описанных ни в одном древнем тексте. Подобные находки сделали непригодными все старинные травники и бестиарии. В большинстве этих текстов изображения и описания зверей и птиц, распространенных в той или иной местности, соседствовали с фантастическими существами вроде русалок, единорогов и морских чудовищ, которые, конечно же, жили в местах, не обозначенных на картах.