Северная экспедиция Витуса Беринга

Впрочем, когда речь заходила об изучении природы, Стеллер был настоящим фанатиком и лихорадочно записывал все, что отмечал его бойкий, великолепный ум. Он был неутомим в своих трудах, подвергая себя большой опасности и добровольно страдая от лишений, холода и голода, чтобы собрать и изучить открытые виды. Он изучал флору и фауну северо-восточного побережья Сибири и северо-западного побережья Северной Америки, и его труды еще столетие оставались самым точным и надежным источником материала на эту тему. Стеллер вел эти записи в тяжелейших условиях. Так, зимой 1742 года он записывал свои наблюдения на латыни, дрожа от холода в грубо сделанной, продуваемой всеми ветрами парусиновой хижине на необитаемом острове; вокруг него умирали от цинги моряки, а песцы разрывали неглубокие могилы и ели умерших.

Георг Стеллер, второй из восьми детей, родился 10 марта 1709 года в немецком городе Виндсхайме и рос в зажиточной семье. Его отец был городским кантором и органистом. Должность кантора, ведущего певца в церкви, приносила небольшое жалованье, но зато немалый социальный престиж; канторам разрешалось ходить по городу со шпагой. Канторами были, в частности, Бах и Гендель. В школе Стеллер был лучшим учеником и в 1729 году добился стипендии в Виттенбергском университете, обучаясь музыке и богословию. В молодости он выказывал, по словам брата, «большую склонность к исследованию природы», и бросил учебу в лютеранском учебном заведении, потому что стремился познавать мир, а не проповедовать религиозные доктрины[57]. В конце концов Стеллер перевелся в университет Галле, где изучал анатомию и медицину, и уже через два года сам стал читать популярный курс лекций по ботанике. Но зависть к профессорам, получавшим жалованье, и собственный неуемный темперамент заставили его в 1734 году уехать в Берлин, где он надеялся поступить на официальную государственную службу.

Перспективы для вольнонаемного ботаника в Берлине оказались не слишком многообещающими, и невысокий, голубоглазый и амбициозный молодой человек обратил свой взор на Россию. Среди прогрессивных реформ, запущенных Петром I в предыдущие десятилетия и продолженных его вдовой Екатериной I и племянницей Анной, была и поддержка Академии наук в Санкт-Петербурге, где в основном работали ученые-иностранцы.

Когда датский мореплаватель Витус Беринг предложил русскому правительству устроить второе путешествие в Тихоокеанский регион, вести об этом исследовательском предприятии неслыханных для Европы масштабов быстро разнеслись по научному сообществу. Для 25-летнего ученого слухи об амбициозной Великой Северной экспедиции, которая собиралась преодолеть огромные расстояния, исследовать обширнейшие территории и, возможно, даже добраться до Америки через Тихий океан, стали трубным гласом, призывавшим к действию. Позже он признался в «ненасытном желании побывать в далеких странах»[58]. Стеллер отправился в польский Гданьск, переживший весной того года осаду русской армии. Он представился властям хирургом, и в конце концов его назначили на корабль, который должен был доставить раненых русских солдат в Санкт-Петербург. Там он стал медиком у архиепископа Новгородского.

Благодаря своим связям и неустанным усилиям 28-летний Стеллер сумел получить работу в Академии наук. Верхушка академии, состоявшая из немцев и других иностранцев, относилась к русским с презрением, и это явно повлияло на впечатлительного молодого адъюнкта. Окружающая обстановка, похоже, пробудила в Стеллере высокомерие в его худшем виде и стала причиной многих его проблем в американском походе. Желаемую должность ботаника в Великой Северной экспедиции он получил в 1737 году. Во время краткого пребывания в Санкт-Петербурге он женился на Бригитте Мессершмидт, привлекательной вдове одного из бывших коллег. Она обещала поехать с ним в Сибирь сразу после свадьбы. Однако когда настало время отъезда, она начала сомневаться в практичности своего решения, а добравшись до Москвы по тяжелым зимним дорогам, поняла, что была права в своих сомнениях. У нее подрастала дочь от первого брака, и зимнее путешествие показало ей, что Сибирь – явно не подходящее место для воспитания ребенка. Жена осталась в Москве, а муж поехал на восток.