Северная экспедиция Витуса Беринга

Примерно в то же время, когда работала Великая Северная экспедиция, шведский натуралист Карл Линней (1707–1778) разрабатывал свою знаменитую систему классификации. Впервые он описал ее в книге «Система природы» в 1735 году; эта система использует биноминальную номенклатуру: каждому виду присваивается название из двух латинских слов – обозначение рода и собственно вида. Решение Линнея классифицировать виды по признаку половых органов и методов размножения было весьма практичным, но вызвало негодование среди ханжеской части интеллигенции. Английский ботаник преподобный Сэмюэл Гуденаф отмечал, что буквального перевода первых принципов линнеевской ботаники достаточно, чтобы потрясти скромную женщину. Несмотря на все эти опасения, система Линнея быстро стала стандартом для обмена информацией между ботаниками, но к тому времени, как Стеллер отправился в свое путешествие по Сибири и тихоокеанскому побережью Америки, она еще не имела всеобщего распространения, и молодой ботаник пользовался ею далеко не всегда. Каждое из трех «царств природы» – животные, минералы и растения – было разделено на классы, отряды, семейства и роды. В царство животных, в частности, входили млекопитающие, птицы, гады (пресмыкающиеся и земноводные), рыбы, насекомые и черви. Линней считал всех живых существ частью огромной иерархии, от самых низших существ к высшим; на вершине ее находился человек. Сибирь и Камчатку еще никогда раньше не посещали ученые-натуралисты, а там было столько растений и животных, неизвестных в Европе, или новых разновидностей известных видов, что понадобились бы годы и годы, чтобы найти, идентифицировать и описать их все. То было грандиозное предприятие, которое требовало предельной организованности и подвижного, пытливого ума, а у Стеллера и того и другого хватало.

Когда Беринг в августе 1740 года познакомился со Стеллером в Охотске, молодой естествоиспытатель сразу произвел на него большое впечатление и стал важной частью его планов на будущее.

Характер Стеллера разжег тлевшие угли конфликта внутри академического отряда. Ученые были для Беринга головной болью с самого начала экспедиции. Когда Миллер, Гмелин и Кроер на дюжине лодок прибыли в Якутск в сентябре 1736 года в сопровождении помощников и работников, они обнаружили, что город и без того едва не лопается: люди Беринга и Шпанберга готовились к перевозке грузов через горы в Охотск и к путешествию в Японию. Если считать всех новоприбывших, то четырехтысячный город пополнился еще восемью сотнями жителей – притом что домов было всего 250. Экспедиция реквизировала дома местных жителей для собственного пользования, но все равно остались недовольные. Миллер и Гмелин были высокого мнения о собственном положении и хотели заполучить просторные дома богатых торговцев пушниной вместо скромных, но вполне пригодных для жизни обиталищ, подобранных для них Берингом. Конечно же, они не преминули пожаловаться на оскорбление своей чести и престижа. Командор бесцеремонно отмахнулся от них, но тогда жалобы стали поступать различным официальным лицам. Сибирь по-настоящему открыла им глаза: тяжелые условия, отсутствие каких-либо удобств, свирепые и грубые чиновники, которые не понимали или не ценили их научных задач и отказывались предоставлять помощь, а в Якутске ждало еще и плохое жилье. Их мучили комары и другие насекомые, в еде завелись паразиты, летом стояла невыносимая жара со столбами пыли, а зимы были мрачными, ветреными и морозными. Но, к чести ученых, они продолжали работать. Гмелин собирал растения для своего опуса «Флора Сибири», а Миллер опрашивал местных жителей и изучал архивы для исторической справки. Он беседовал со многими русскими, ходившими в интересные и опасные походы, и обнаружил немало оригинальных документов в отрезанных от мира архивах Тобольска, Якутска и Иркутска.