Северная экспедиция Витуса Беринга

Убедившись, что добрался до Японии, Шпанберг поспешил на север с этой новой информацией, сделав остановку на одном из больших Курильских островов, чтобы добыть пресной воды. Там он встретил восемь человек, называвших себя «айнами»; по его словам, их тела были крайне волосаты, но эти люди отличались дружелюбием. Айны упали на колени и отвесили земные поклоны, когда их «угостили» джином. «[Б]ороды у них великие, продолговатые, черные, а которые престарелые, у тех с сединою как бороды, так и на теле; у некоторых имеются в ушах кольцы серебряные»[74]. Рассказ Шпанберга о визите в Японию очень напоминает бесчисленные описания других путешественников: старые как мир сенсационные байки о чужих народах и их странных обычаях, которые сочинялись с тех пор, как вообще изобрели письменность, а то и раньше. 9 сентября 1739 года датчанин вернулся в Охотск и составил детальный доклад о своем путешествии для Беринга, который как раз заканчивал строительство двух кораблей для американской экспедиции, планируя завершить ее к следующей весне. Шпанберг хотел вернуться на Курилы, чтобы подчинить их Российской империи, но Беринг отказался поддержать операцию; вместо этого он предложил ему вернуться в Санкт-Петербург и обсудить это с властями.

Когда Скорняков-Писарев увидел карту, составленную Шпанбергом после путешествия в Японию, он заявил, что она плохо сделана и ошибочна, потому что на ней не изображен ряд больших островов, которые, как тогда считалось, находятся в этих водах. Он торопливо отправил официальную депешу в Санкт-Петербург, в которой обвинил Шпанберга в некомпетентности. Шпанберг решил, что ему придется лично отстоять свое открытие, прежде чем пуститься в еще одно плавание, и направился в столицу. Однако ему не пришлось далеко ехать: спустя несколько недель он встретил посыльного из Санкт-Петербурга с приказом вернуться в Охотск и отплыть в Японию в третий раз, на этот раз – в поисках легендарных островов. На пути обратно в Охотск Шпанберг повстречал Стеллера, тоже направлявшегося на восток, и они вместе вернулись в город в августе 1740 года. Путешествие Шпанберга пришлось отложить, но Беринг был рад возможности взять Стеллера с собой на Камчатку и, может быть, в Америку. Стеллеру, прямолинейному и дерзкому, тогда исполнился тридцать один год, он стремился к новым приключениям, благо после расставания с семьей его внимание ничто не отвлекало. Берингу было уже пятьдесят девять; он еще не растерял энергии, но семь лет работы во главе экспедиции тяжким бременем легли на его плечи; он беспокоился за жену, детей и свою карьеру.

За все эти годы Беринг так еще и не пересек Охотское море и не добрался даже до Камчатки, не говоря уж об Америке, и чиновники в Санкт-Петербурге заламывали руки. Адмиралтейств-коллегия наконец поняла, что одними указами процесс не ускорить. Они отправили офицеров, чтобы те потребовали подчинения у сибирских властей и в случае неповиновения пригрозили им пытками. В 1739 году прибыли два лейтенанта, Толбугин и Ларионов, которые должны были расследовать обвинения в адрес Беринга и его многочисленные возражения. Имперский кабинет потребовал от них узнать, «возможно ль [Камчатскую экспедицию] в действо произвесть, дабы от того, хотя б впредь, напрасных казне ея императорского величества убытков не было»[75]. Скорнякова-Писарева наконец сменили на более компетентного и не чинившего проблем градоначальника, политического ссыльного по имени Антон Мануилович Девиер. Одного прибытия этих особо уполномоченных офицеров оказалось достаточно, чтобы заметно ускорить работу, помогли и угрозы физического наказания: люди работали прилежнее, лодки отправлялись в срок, появились даже отсутствовавшие припасы и лошади, и к 1740 году практически все необходимое для путешествия в Америку доставили из Якутска в Охотск по новой дороге. В Охотске появились новые здания, производства и хозяйства. Но было у этого давления со стороны государства и другое, незапланированное последствие: офицеры, в особенности Беринг, занимавший самое видное положение, стали еще больше бояться отступить от письменных приказов, даже когда обстоятельства указывали на необходимость нового плана. Таким образом, экспедиция продолжала работать так, как было задумано и описано в Санкт-Петербурге чиновниками, никогда не бывавшими ни в Сибири, ни в Америке.

Глава шестая Призрачные острова