Северная экспедиция Витуса Беринга

На охотской верфи медленно строились два новых корабля для американской экспедиции – «Святой Петр» и «Святой Павел». Поначалу они напоминали ребра гигантского кита, и работники сновали внутри этого каркаса, обшивая его досками из сибирской древесины и устанавливая металлические детали, в основном привезенные с запада России. К июню 1740 года корабли были готовы к спуску на воду; можно было уже начинать работу над балластом и такелажем и загружать припасы. То были два корабля-близнеца: двухмачтовики водоизмещением 211 тонн, длиной 27,5 метра, шириной 7 метров и высотой от киля до палубы 3 метра. Они были построены по чертежам голландского торгового-пассажирского судна средних размеров для маршрутов по Балтийскому и Северному морям, но конструкцию слегка изменили, чтобы установить на них по 14 легких пушек (двух– и трехфунтовых) и 3 фальконета. Капитанские каюты, учитывая общий размер кораблей, получились большими и просторными – в них могло с комфортом разместиться до дюжины офицеров; всего спальных мест на кораблях было по семьдесят семь. На корабли загрузили примерно по 106 тонн провизии, по 100 бочек пресной воды, дрова и боеприпасы, запасные якоря, насосы, кабестаны для тяжелых канатов и брашпили для подъема якорей. На палубах было три люка и большой проем для грузов; на оба корабля установили по две лодки для выхода на берег – десятивесельный баркас длиной около шести метров и шестивесельный ял, оба – с небольшой мачтой и простым такелажем и парусом. Казавшиеся бесконечными задержки наконец прекратились.

С самого прибытия в Охотск в 1737 году Беринг организовывал строительство верфей и многочисленных кораблей: сначала для путешествий Шпанберга в Японию, затем двух судов для собственного грандиозного плавания через Тихий океан. Все это, бесспорно, отнимало время, но главной трудностью оставалась необходимость доставлять припасы через горную гряду из Якутска. Ваксель писал: «[Мы] могли оставить у себя для продолжения постройки судов лишь каких-нибудь двадцать плотников, а всех остальных должны были отправить к складу на реке Урак и к Юдомскому Кресту, с тем чтобы перебросить оттуда как можно больше провианта»[76]. Даже квалифицированным специалистам пришлось превратиться в разнорабочих. В течение двух лет подготовка японских плаваний Шпанберга отнимала немало ресурсов у американской экспедиции, но к осени 1739 года работы над «Святым Петром» и «Святым Павлом» значительно ускорились. Парусина прибыла только весной того же года – ее целый год везли из Санкт-Петербурга. И лишь к началу 1740 года Беринг наконец собрал полноценную команду работников, необходимую для строительства кораблей: около восьмидесяти плотников, десятки кузнецов, лебедочников и парусных мастеров.

Берингу тяжело далось расставание, потому что они с Анной очень любили друг друга, и она последовала за ним на край света, оставив старших детей на попечение друзей и родственников.

19 августа 1740 года погрузка всего необходимого практически закончилась, и Беринг попрощался с Анной и младшими детьми – к тому времени им исполнилось уже девять и десять. Слуги, упаковавшие весь их багаж и личные вещи, отправились в долгий путь к Санкт-Петербургу вместе с сотнями работников, корабелов, плотников и солдат, которые уже не требовались на Камчатке и в Америке. Семьи остальных офицеров тоже уехали. За годы экспедиции Охотск превратился из деревни в небольшой городок, но он все равно оставался не лучшим местом для того, чтобы ждать возвращения «Святого Петра» и «Святого Павла». Путешествие вполне могло продлиться до двух лет, и семьи решили, что им будет лучше вернуться к нормальной жизни на западе России. Вероятно, Берингу тяжело далось расставание, потому что они с Анной очень любили друг друга, и она последовала за ним на край света, оставив старших детей на попечение друзей и родственников. Из личных писем, отправленных еще до того, как в 1740 году супруги расстались, видно, что они отчаянно пытались поддерживать единство большой семьи – особенно Анна, – несмотря на огромные расстояния, для преодоления которых письмам требовалось до полугода. Анна называет мужа «мой Беринг», переживает из-за карьеры старших детей и из-за проблем со здоровьем родителей. Она негодует из-за того, что девятнадцатилетний Йонас пошел служить в пехоту, опасаясь, что он свяжется с компанией «дурных и низких людей» и надеясь, что он не будет «по постоялым домам… таскаться». Несмотря на то что ее муж долго служил в военно-морском флоте, Анна очень беспокоится, что их сыну «отстрелят… руку или ногу в младые… годы»[77]. Родители жили слишком далеко и ничего не могли сделать для старших детей, кроме как отправлять с гонцами советы и наставления. Беринг написал официальное письмо в Адмиралтейств-коллегию, запросив отставку с действительной службы по возвращении: