Северная война

Вместе с несколькими охранниками и Немым мы покинули подворье. Прошли по узкой городской улочке и, спустя несколько минут, оказались перед казармой новичков, продолговатым деревянным бараком, который имел небольшой плац и был окружён невысоким частоколом. Довмонтов вызвал временного командира наёмников, беглого суздальского боярина Николу Кривича, полноватого, но весьма подвижного брюнета с крепкими руками и суровым выражением лица. Я познакомился с сотником, поговорил с ним и велел строить людей. Как в моей дружине проходят построения, Никола и его воины уже знали, а потому не мешкали. Вскоре передо мной предстало сто пять человек в полном боевом вооружении, и увиденным я был доволен. Вояки в отряде оказались справные, хотя и из разных концов Руси. Кто из Киева, кто из Владимира, Суздаля и Рязани, иные из Турова и Чернигова, а другие из Полоцка и Смоленска. Все они прибыли в Рарог с одной целью – заработать. Однако я был уверен, что если кто-то из них уцелеет в боях с католиками, тот осядет на острове.

Смотр шёл своим чередом. Я опрашивал дружинников и сканировал их чувства. И тут произошло то, чего я не ожидал, но к чему всегда был готов.

– Бей! – разнёсся над плацем крик одного из наёмников, кряжистого сорокалетнего мужика, который стоял в паре метров от меня.

Он, быстро выхватив из ножен меч, вскинул его над головой и кинулся на меня. Одновременно с ним ещё два бойца, молодые русоволосые парни, выскочили из строя, и у каждого в руке было обнажённое оружие. Они действовали чётко и быстро, но я был настороже, и изображать из себя мальчика для битья не хотел.

«Убийцы!» – мелькнула в голове мысль, и не успел мой разум решить, что же делать дальше, как тело само отреагировало на опасность.

Правая рука согнулась в локте, и я упал на твёрдый грунт. Меч первого противника вспорол воздух и вонзился в землю. Я перекатился, рывком поднялся на ноги, а передо мной уже второй убийца. Он хотел достать меня выпадом, но я скользнул ему навстречу, левой рукой перехватил сжимающую меч кисть противника, а правой ударил его в челюсть. Удар был хорошим. Кость треснула, и мой новый удар опрокинул его наземь. Убийца начал оседать, а моё чувство самосохранения взвыло: «Сзади! Берегись!»

Прыжком я ушёл в сторону, обернулся и увидел третьего противника. Он свой удар смазал, и в прыжке я обеими ногами вдарил ему в грудь. Воин отлетел назад и упал на спину. Я обернулся на первого врага, того самого, который отдал команду меня убить, и обнаружил, что его опасаться не стоит. Довмонтов и Кривич уже вдвоём насадили его на клинки, и тот истекает кровью под их ногами.

Снова я выжил, опасность миновала, и можно было радоваться. Но это чувство придёт позже, а в тот момент я был зол, потому что на меня посмели напасть в моём логове, и этим подлые твари нарушили моё душевное равновесие! За это они должны ответить, и, упав на грудь ближайшего противника, который пытался встать, я стал его избивать. Кулаки опускались на лицо убийцы и ломали его кости. Кровь убийцы летела на мою рубаху, а я себя не контролировал и кричал:

– Кто вас послал, суки?! Кто эта тварь?! Ольгович?! Отвечать, падла! Отвечать! Отвечать!

Однако убийца молчал. Точнее, он пытался что-то выдохнуть, но у него ничего не вышло. Расплющенный в лепёшку рот и сломанный нос выталкивали из себя кровавые пузыри, и вскоре он, сильно дрыгнув ногами, затих. Забрызганный кровью и слюнями, страшный в своём праведном гневе, я встал и направился к последнему врагу. Молодой парень, которого держали телохранители и Немой, видя мою ярость, попытался вырваться, но тут между мной и пленником встал Гаврила:

– Вадим Андреевич, не надо. Не при людях.

– С дороги! – прорычал я.

Интендант отшатнулся, как он позже сказал, мой взгляд отбросил его в сторону, а я приблизился к молодому парню и, постаравшись унять рвущийся из души поток бешенства, спросил его:

– Кто вас послал?! Отвечать!

– Иг… Иг… Игорь Ольгович… Великий князь… – заикаясь, ответил перепуганный воин, который всего несколько мгновений назад шёл на сознательную гибель, а теперь был испуган.

– Когда вы покинули Киев?!

– Зи… Зимой… Сразу после смерти Всеволода Ольговича…

– А ты знаешь, что ваш наниматель уже мёртв?

– Нет.

– Так знай, что вы рисковали своей жизнью зря. Игорь Ольгович, который отрёкся от титула великого князя и добровольно решил стать иноком, мёртв. Несколько дней назад киевляне силой вытянули его из монастыря, долгое время избивали, а затем привязали к его ногам измазанную дерьмом верёвку и, словно шелудивого пса, выволокли на городскую площадь, где и бросили. Знаешь, зачем?

– Не-е-ет.

– Чтобы всякий, кто пожелает, мог плюнуть в него.

– Я ничего не знаю…

Воин опал в руках дружинников. Его жалкий вид почему-то окончательно утихомирил меня, и последний вопрос я задал уже спокойно:

– Почему вы напали днём, а не ночью, и не тайком, как все нормальные убийцы?