Северная война

– Начну по порядку! – весело похрустев маринованной редькой, приступил к ответам Егор, прекрасно понимая, что местами придется нагло врать. – Маркиз поехал на восток, поближе к Сибири-матушке, повез прятать в дальний острог подлого шпиона турецкого. Понимаешь, мин херц, приехал ко мне в Псков один басурман – с письмом от Медзоморт-паши. Мол, надо данного турка отправить на Урал, чтобы он там все внимательно осмотрел – на предмет будущих торговых дел. Я так подумал: с одной стороны, нам в горах Уральских чужие глаза совсем и не нужны, а с другой, надо и Медзоморт-пашу уважить. Человек он хороший, почему не помочь? Вот пусть этот коварный шпион и сидит – в уральской темнице, а в Константинополь так отпишем мол: «Уехал ваш посланец на восход солнца, да и пропал совершенно бесследно. Россия – она же бескрайняя, в ней затеряться случайно – раз плюнуть…» А что такого? Как наш дьяк Прокофий Возницын в Константинополе исчез без следа – так и ничего? Вот и турецкий посланец – сгинул…

– Дурью все маешься! – недовольно скривился Петр. – Не, про Урал да «чужие глаза» я полностью согласен с тобой. Пошли все эти любопытные иноземные морды – куда подальше! Но зачем же вокруг этого – городить такой непростой огород? Свернули бы тонкую шею этому шпиону прямо в Пскове, закопали бы в ближайшем глубоком овраге, а Медзоморту отписали бы, что, мол, успешно отбыл ваш человечек – в сторону далекой Сибири… Делов-то! Впрочем, Данилыч, это твои погремушки, не буду встревать…

«Эге, будь настороже, братец! – тоненьким и бодрым комариком заныло чувство опасности. – Глаза-то у нашего Петра Алексеевича блеснули как-то очень уж недоверчиво. Запомнит он явно об Аль-Кашаре, а это очень плохо. Эх, надо было, действительно, пристукнуть этого араба по-тихому, как сам царь советует! Что теперь делать? Надо при первой же возможности, как подвернется подходящий серьезный повод, тебе лично выезжать в уральские края. Как это – зачем? Чтобы надежно исправить собственную же оплошность…»

– Ладно, давай сказывай про курляндскую герцогиню! – велел Петр. – Но сперва еще пропустим по одной чарке. Предлагаю выпить: за прекрасных и нежных девиц, что скучают по нам, непутевым, где-то…

Пропустили.

– У герцогини Луизы и маркиза Алешки амур приключился! – аккуратно промокнув губы рукавом своего камзола, поведал Егор. – Вот я и подумал, что это можно здорово использовать в наших делах прибалтийских…

– Ага-ага! – недоверчиво и смешливо покачал головой царь. – Заливаешь, наверное! Просто захотел помочь другу-приятелю увести у курляндского герцога законную супругу, а теперь вот выискиваешь серьезные причины. Ну сказывай, где в этом амуре государственная выгода?

– А вот сам подумай, мин херц, только не спеши. Алешка же этого Фридриха-Вильгельма честно вызвал на дуэль, а тот не явился, то бишь – струсил. Из-за этого наша рыженькая Луиза официально и объявила: что больше не считает герцога своим супругом и разрывает с ним всякие отношения…

– Что из того? Подумаешь! – лениво зевнул царь.

– Ничего и не подумаешь! – не сдавался Егор. – Трус – значит, не рыцарь! Следовательно, не заслуживает права носить герцогскую корону! Вот ты, государь, и пишешь письмо тамошнему рыцарству, а в этом своем послании подробно излагаешь все обстоятельства дела и строго требуешь – данного герцога незамедлительно сместить (убить, отправить в ссылку, выгнать за пределы Митавы), а на его место назначить (выбрать, определить на рыцарском турнире, метнуть жребий) нового и достойного.

– Какой в этом прок? Ну изберут митавские худосочные дворяне вместо одного худосочного придурка и слюнтяя – другого… Что из того?

– В том-то все и дело, что тамошние лентяи вообще ничего не будут делать! Так этот позорный Фридрих-Вильгельм и останется Великим герцогом Курляндским до самой своей смерти. Понимаешь теперь, мин херц?

– Не-а! – честно признался Петр, уже начиная гневно посверкивать глазами.

– Потом, когда уже возьмем Нарву, – мечтательно прищурился Егор, – можно будет и все земли прибалтийские перевести под руку русскую. Под твою, то есть Петр Алексеевич, руку. А вот и веский повод – Курляндию захватить! Мол, вас же, козлов драных, жирных да ленивых, просили добром – сменить вашего занюханного герцога? Просили! Вы не послушались, оставили старого? Теперь уж не обижайтесь, родимые: мы его сами сменим! А чтобы дальше не возникало всяких ненужных казусов, на герцогский трон мы посадим своего человека… К примеру, кто из русских дворян возьмет на свою шпагу Митаву-город, тому и быть – Великим герцогом Курляндским! А, мин херц, чем это плохо? Будет сидеть на Митаве верный тебе человек, проверенный и надежный. Не просто испуганный и дрожащий вассал, которого привели под присягу силой русского оружия, а по-настоящему – свой в доску. Русский – по своей природе! – лукаво подмигнул Волкову: – Вот ты, Василий, готов стать курляндским герцогом? Что смущаешься – как кисейная барышня? Отвечай, когда начальство спрашивает!