Северная война

– Ну, дворец не дворец, но усадьба – очень даже и великая! – пожав плечами, поведал Прохор. – Это бывшее «Веселое поместье» шведского графа Стенбока. Очень уж любил сей граф это местечко: денег не жалел, обустраивался на века… А в 1691 году было здесь наводнение великое, все строения и смыло высокой водой, жители потопли, один только Стенбок и спасся. Но после этого полностью разлюбил граф свое «Веселое поместье» и уехал из этих краев навсегда. А само место тут же и переименовали – в «Чертово поместье»… Ага, посмотрите-ка направо! Эта деревенька называется Конау. Потому что принадлежит шведскому ротмистру Конау. Хозяйственный мужичок, ничего не скажешь! Коров и коз породистых завез из Швеции, теплицы завел остекленные…

«Летний сад на этом месте потом разобьют!» – любезно подсказал внутренний голос.

Еще через две с половиной версты «Луиза», следуя за изгибами русла Невы, плавно повернула на юг.

«Примерно где-то здесь располагался (в двадцать первом веке) знаменитый Смольный, – подумал Егор. – А сейчас – какая-то очередная деревушка…»

– Это самое большое село в округе! – радостно доложил Погодин. – Называется – Спасское, здесь имеется большая приходская церковь – только старообрядческая, конечно же, а самому селу уже больше двухсот пятидесяти лет…

Все остальное время, что плыли к Ниеншанцу, Прохор безостановочно сыпал названиями местных поселений и деревень: Старухина деревня, Таракановка, Коломердово, Первушкино, Обозовщина пустошь, Новинка, Кукушкино, Гришкино, Максимовка, Вигора, Каменка, Старая деревня…[28]

А еще Погодин сообщил:

– Сама же река Нева – очень коварна. Водовороты встречаются, очень много камней и песчаных отмелей. Ночью по ней ходить на корабле – никому не советую…

Неожиданно молоденький солдатик Александровского полка, сидящий в марсовой бочке, громко и взволнованно оповестил:

– Господин капитан, на крепостном шесте поднят сигнал тревоги! А на правом берегу Невы я наблюдаю шведских солдат!

Словно подтверждая эту информацию, со стороны села Спасского долетели звуки частой ружейной пальбы…

Глава тринадцатая В смертельной осаде

Шкипер Алешка Бровкин громко объявил:

– Господа и дамы, прошу незамедлительно и крепко ухватиться за что-нибудь! Сейчас будем резко уходить к левому берегу! – тут же перешел на голландско-английский корабельный язык, понятный шведским матросам, отдал соответствующие указания, добавив несколько коротких команд по-шведски.

– Немедленно навести на матросов ружья! Чуть что не так – стрелять над их головами! – в свою очередь приказал своим солдатам полковник Соколов, после чего пояснил: – Если морячки поймут, что на противоположный берег вышли их соотечественники, то и учудить могут – чего нехорошего… Это батальоны генерала Кронгиорта наверняка пожаловали по наши души, больше-то и некому…

Через пятнадцать—двадцать минут фрегат встал на якоря рядом с земляными стенами Ниеншанца, на обрывистый берег были переброшены длинные прочные сходни, и пассажиры «Луизы», включая солдат Александровского полка и пленных матросов, которым тут же (после их прохождения по сходням) крепко связали руки за спиной, сошли на твердую землю. Второй трофейный фрегат на борту которого красовалась надпись «Астрил» (латинскими буквами), замер в семидесяти—восьмидесяти метрах ниже по течению. Еще дальше, там, где начиналась пологая песчаная коса, виднелись две темные рыбацкие лодки, наполовину вытащенные на берег. По высоким (почти трехметровым) каменно-земляным стенам Ниеншанца бдительно и неторопливо прохаживались часовые – солдаты Александровского полка.

В лучах предзакатного солнца приоткрылись крепостные ворота (вторые, не основные, «речные»), и из-за них навстречу сошедшим с корабля торопливо выскочил подполковник Феодосий Бухвостов – командир первого батальона Александровского полка, двоюродный брат Сергея и Василия Бухвостовых – старых сотрудников Егоровой охранной Службы. Увидев самого Петра, Феодосий от неожиданности резко остановился и замер – секунд на десять—двенадцать, но быстро взял себя в руки: старательно одернул короткий камзол, поправил длинную шпагу, висящую на левом боку, размеренным шагом подошел к царю, стоявшему чуть впереди всех остальных, приложив ладонь к своей треуголке, доложил – голосом напряженным и слегка механическим:

– Государь, Петр Алексеевич! Александровский полк Преображенской дивизии, занимающий бывшую шведскую крепость Ниеншанц, готовится к отражению атаки коварного неприятеля! По берегам рек Невы и Охты, а также у северо-восточных хуторов выставлены усиленные сторожевые посты…

– Феодосий! – устало велел Петр. – Встань-ка нормально и расскажи толком – что тут у вас происходит.