Северное сияние

Она промчалась вдоль узкой улицы и по проходу, в котором стояли фургоны с неразгруженными товарами для крытого рынка. Настал час закрытия лавок, и оставалось всего несколько фургонов, но у главных ворот, напротив высокой каменной стены колледжа Святого Михаила стояла кучка курящих и болтающих молодых людей. Лира знала одного из них, шестнадцатилетнего парня, который ей очень нравился, потому что мог плеваться дальше всех, кого она знала; она подошла и скромно подождала, пока он ее заметит.

— Ну? Чего тебе? — сказал он наконец.

— Это правда, что Джесси Рейнольдс исчезла?

— Да. А что?

— Потому что сегодня исчез ребенок бродяжников, и все такое.

— Эти бродяжники всегда исчезают. Они исчезают после каждой конной ярмарки.

— И лошади тоже, — добавил один из его друзей.

— Это совсем другое, — возразила Лира. — Это же ребенок! Мы искали его весь день, а другие дети сказали, что его украли Глакожеры.

— Кто-кто украл?

— Глакожеры, — сказала она. — Вы что, не слышали о Глакожерах?

Для остальных ребят это тоже было новостью, и они заинтересованно выслушали все, что она сказала, за исключением некоторых глупых уточнений.

— Глакожеры, — сказал знакомый Лиры по имени Дик, — это полная чепуха. Бродяжники вечно разносят всякие глупые сплетни.

— Они сказали, что пару недель тому Глакожеры были в Бенбери, — настаивала Лира, — и украли там пятерых детей. И теперь, наверное, добрались до Оксфорда, чтобы ловить детей среди нас. Это, должно быть, они поймали Джесси.

— Один ребенок потерялся по пути в Коули, — сказал один из парней. — Теперь я припоминаю. Моя тетушка была там вчера — она торгует рыбой и фруктами из фургона — она что-то слышала об этом… О каком-то маленьком мальчике, который… Хотя, про Глакожеров я ничего не знал. Они же ненастоящие! Это просто сказки.

— Нет, настоящие! — Сказала Лира. — Бродяжники их видели. И они считают, что Глакожеры лопают детей, которых ловят, и…

Она остановилась на половине предложения: ей на ум внезапно кое-что пришло. В тот вечер, когда она пряталась в Комнате Уединения, лорд Азраэль показал слайд с мужчиной, у которого из руки исходили потоки света; а кроме него была еще одна маленькая фигура, вокруг которой было поменьше света; и он сказал, что это был ребенок; и кто-то еще спросил, был ли это особенный ребенок, но ее дядя сказал, что нет, и в этом все дело. Лира вспомнила, что особенный означало «избранный».

И вдруг у нее оборвалось сердце: где Роджер?

С утра она его не видела…

Она неожиданно почувствовала страх. Пантелеймон в форме миниатюрного льва прыгнул ей на руки и зарычал. Она попрощалась с парнями у ворот и поспешила назад на Тэл-стрит, а затем со всех ног помчалась в здание Джордана, влетев вовнутрь секундой раньше, чем ее деймон в форме гепарда.

Носильщик был верен своему слову.

— Я позвонил Мастеру и все ему рассказал, — заявил он. — Ему это совсем не понравилось. Я не хотел бы оказаться на твоем месте ни за какие деньги.

— Где Роджер? — требовательно спросила она.

— Я его не видел. Но ему тоже достанется. Вот когда мистер Каусон его поймает…

Лира помчалась на кухню и направилась в душную, лязгающую, исходящую паром шумиху.

— Где Роджер? — воскликнула она.

— Отстань, Лира! Здесь все заняты!

— Но где он? Он уже вернулся или нет?

Казалось, никого это не волновало.

— Где же он? Вы должны были слышать! — Проорала Лира шеф-повару, которая закрыла уши и отправила ее бушевать куда-нибудь в другое место.

Ее попытался успокоить кондитер Берни, но она не унималась.

— Они поймали его! Проклятые Глакожеры, они всех ловят и кровожадно убивают! Я их ненавижу! Вам наплевать на Роджера…

— Лира, Роджер нам не безразличен…

— Нет, безразличен, иначе вы бы побросали свою работу и сейчас же отправились его искать! Ненавижу вас всех!

— Роджер мог до сих пор не вернуться по дюжине причин. Подумай сама. Меньше, чем через час мы должны приготовить ужин и накрыть на стол; Мастер принимает гостей в своих апартаментах, он будет ужинать прямо там, а это значит, что Шеф-повар должна позаботиться о том, чтобы блюда не остыли, пока их туда доставят; ведь что бы ни случилось, Лира, мы должны выполнять свою работу. Я уверен, что Роджер вернется…

Лира развернулась и вылетела из кухни, опрокинув стопку серебряных крышек и не обращая внимания на поднявшиеся гневные крики. Она скатилась по ступеням, пересекла четырехугольный двор между часовней и Башней Палмера и попала в Четырехугольник Йексли, где стояли самые старые здания колледжа.

Пантелеймон несся впереди нее, взлетая по ступеням на самый верх лестницы, где была ее комната. Лира толчком открыла дверь, подтянула к окну свой расшатанный стул, широко распахнула оконные створки и вылезла наружу. Как раз под окном был покрытый металлом каменный выступ около фута шириной, и, встав на него, она вскарабкалась по ухабистой черепице на самый верх крыши. Тогда она открыла рот и пронзительно закричала. Пантелеймон, который на крыше всегда превращался в птицу, грачом летал вокруг нее и издавал такие же крики.