Северное сияние

— В некотором роде. Я была на Севере несколько раз. В прошлом году я провела три месяца на Острове Гренландия, изучая Аврору.

После этих слов, весь мир для Лиры перестал существовать. Она благоговейно глядела на госпожу Коултер и с увлечением слушала её рассказы о постройке иглу, охоте на тюленей, переговорах с Лапландскими ведьмами. Две других дамы не могли рассказать что-нибудь настолько захватывающее и сидели молча, пока не вошли мужчины.

Позже, когда гости уезжали, Мастер попросил Лиру остаться.

— Я хотел сказать тебе пару слов. Иди в мой кабинет, дитя, садись там, и жди меня.

Озадаченная, усталая и возбуждённая одновременно, Лира послушалась. Дворецкий Коузинс впустил её и многозначительно оставил дверь открытой так, чтобы её было видно из зала, где он помогал гостям надевать пальто. Лира хотела посмотреть на госпожу Коултер, но ей не повезло. Мастер вошёл в кабинет и закрыл дверь.

Он тяжело сел в кресло у камина. Его деймон перепорхнул на спинку кресла и уселся в изголовье, уставив свои старые, с набрякшими веками глаза на Лиру. Лампа мягко зашипела, и Мастер начал говорить:

— Лира, ты разговаривала с госпожой Коултер. Тебе понравилось то, что она говорила?

— Да!

— Она — прекрасная леди.

— Она супер. Лучше всех, кого я знаю.

Мастер вздохнул. В черном костюме и черном галстуке он был ужасно похож на своего деймона, и внезапно Лире пришла в голову мысль, что однажды, очень скоро, он будет похоронен в склепе под часовней, и художник выгравирует его деймона на медной пластинке гроба, и их имена будут написаны рядом.

— Я должен был поговорить с тобой раньше, Лира, — сказал он, помолчав. — Я собирался сделать это когда-нибудь, но оказалось, что время идёт быстрее, чем я думал. Ты была в безопасности здесь, в Джордане, моя дорогая. Я надеюсь, что ты была счастлива. Тебе было трудно повиноваться нам, но мы очень тебя любим, и никогда не считали тебя плохим ребенком. В твоем характере много добродетели и чистоты, и решительности тоже. Тебе понадобятся все эти качества. Я хотел бы защитить тебя от событий, происходящих в большом мире, удерживая тебя здесь — я имею в виду, в Джордане — но отныне это невозможно.

Она уставилась на него. Он, что, хочет её отослать?

— Ты знаешь, что когда-нибудь тебе придется идти в школу, — продолжал Мастер. — Кое-чему мы тебя научили, но не хорошо и не систематически. Наше знание — другого рода. Ты должна знать вещи, которым не способны научить пожилые люди, особенно в том возрасте, в котором ты теперь находишься. Ты должна иметь это в виду. Кроме того, ты не ребенок слуги; мы не можем отдать тебя на воспитание в городское семейство. Они могли бы позаботится о тебе, но тебе нужно другое воспитание. Как видишь, Лира, часть твоей жизни, принадлежащая колледжу Джордан, заканчивается.

— Нет, — сказала Лира, — я не покину Джордан. Мне здесь нравится. Я хочу остаться здесь навсегда.

— В молодости считаешь, что всё будет длиться вечно. К сожалению, это не так. Лира, пройдет пара лет, и ты станешь девушкой. Молодой леди. И поверь мне, тогда ты не будешь думать, что колледж Джордана — самое лучшее место.

— Но это — мой дом!

— Это был твой дом. Но теперь тебе нужно другое.

— Только не школа. Я не пойду в школу.

— Тебе нужно женское общество. Женское руководство.

Слово «женский» ассоциировалось у Лиры только с женщинами-Мудрецами, и она непреднамеренно скорчила гримасу. Быть сосланной из великолепия Джордана, блеска и известности его мудрости, в мрачный кирпичный пансион колледжа в северный конец Оксфорда, с неряшливыми женщинами-Мудрецами, пахнущими капустой и нафталином, как те две на обеде!

Мастер заметил выражение ее лица, и обратил внимание на красную вспышку глаз Пантелеймона, принявшего форму хорька.

— А если это будет госпожа Коултер?

Мех Пантелеймона сменил цвет с коричневого на белый. Глаза Лиры расширились.

— Правда?

— Она, между прочим, знакома с Лордом Азраэлем. Твой дядя, конечно же, очень обеспокоен твоим благополучием, и когда госпожа Коултер услышала о тебе, она сразу предложила помощь. Между прочим, никакого господина Коултера нет, она вдова. Ее муж погиб от несчастного случая несколько лет назад, имей это в виду, прежде чем спрашивать.

Лира нетерпеливо кивнула и спросила:

— И она действительно… Позаботится обо мне?

— Тебе бы это понравилось?

— Да!

Лира едва могла усидеть спокойно. Мастер улыбнулся. Он улыбался так редко, что отвык от этого, и со стороны (Лира была так рада, что не обратила внимания) его улыбка показалась бы гримасой печали.

— Хорошо, попросим лучше её рассказать, что она думает об этом.

Он вышел, и, когда он вернулся минутой позже, с ним была госпожа Коултер. Лира подпрыгнула от радости. Госпожа Коултер улыбнулась, и её деймон оскалил свои белые зубы в подобии довольной дьявольской усмешки. На пути к креслу, проходя мимо Лиры, госпожа Коултер легко коснулась её волос. Лира почувствовала поток теплоты и покраснела.

После того, как Мастер налил госпоже Коултер немного брентвейна, она сказала:

— Мне нужен помощник, как ты думаешь, Лира?