Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 1

В списках «Рукописания» князь чаще всего именуется «Белгер» (Бельгер, Белгерь; иногда — Бергер). Только в ЖАН, вошедшем в Академический и Голицинский списки Новгородской 4 летописи, вставлено, очевидно, тоже из «Рукописания», — «Бергель», который и назван «королем части Римская»[777]. Мнение исследователей едино: во все сохранившиеся письменные источники имя Биргера (а по созвучию — речь, со всей очевидностью, идет о нем) привнесено именно из «Рукописания Магнуша» и только в начале XV в.[778] И. П. Шаскольский, ссылаясь на подсказку Д. С. Лихачева, объясняет появление имени Биргера в «Рукописании» довольно простым обстоятельством: собирая сведения о короле Магнусе, опрашивая приезжих шведов, новгородский автор «Рукописания» осведомился и об имени военачальника, совершившего поход на Неву, но самым известным шведским государственным деятелем XIII в., основателем королевской династии и кондотьером, совершившим крестовый поход в Тавастию в 1249 г., был именно Биргер — его и назвали информаторы. Как пишет Шаскольский, «только его имя (из числа малопримечательных имен прочих шведских королей и ярлов XIII в.) могло сохраниться через 150–200 лет в памяти рядового населения»[779]. С этим мнением солидаризовались и позднейшие исследователи[780], отчего в отечественных работах последних десятилетий версия о том, что шведским вторжением в 1240 г. руководил ярл Биргер, признается не имеющей связи с реальностью[781].

И. П. Шаскольский предложил другого кандидата на роль руководителя шведского войска. Исследователь считал этот поход крупным вторжением, которое было организовано на государственном уровне, то есть для его осуществления был созван ледунг — шведское морское ополчение, а во главе поставлен глава государственной и военной администрации страны — ярл. Биргер стал ярлом и правителем Швеции только в феврале 1248 г.[782], а до того с середины 1230-х гг. этот пост занимал его ближайший родственник — двоюродный брат Ульф Фаси. Именно Ульфа Фаси Шаскольский предложил считать «князем», возглавлявшим шведское войско во время похода на Неву[783]. Эту точку зрения в последние годы поддерживает большинство отечественных исследователей[784].

Чуть ли не единственным оппонентом Шаскольского являлся Дж. Х. Линд. Датский исследователь допускал, что составитель «Рукописания» пользовался некими новгородскими записями для передачи биографии короля Магнуса, а также, возможно, для воспроизведения имени Биргера как предводителя невского похода в 1240 г.[785] Недавнее обследование вопроса А. Накадзавой показало, что неотождествленным новгородским письменным источником составитель «Рукописания» действительно пользовался[786]. Было ли в нем имя Биргера — сказать затруднительно.

В любом случае, считает Линд, Биргер вполне мог возглавлять поход на Неву[787]. Около 1237 г. он вступил в брак с дочерью шведского короля Эрика X Кнутссона (Eiríkr Knútsson; ок. 1180–1216; король в 1208–1216 гг.) Ингеборгой (Ingeborg Eriksdotter; ок. 1212 — ок. 1254), которая фактически являлась наследницей престола при своем бездетном брате — короле Эрике Эрикссоне. К 1240 г. Биргер являлся одним из самых влиятельных людей в королевстве[788]. Как убежден Линд, невский поход ни в коем случае не являлся государственным предприятием. По его мнению, «имело место не более чем нападение небольшого отряда, даже меньшее, чем нападение в 1164 г. на Ладогу, описанное детально в новгородских летописях», и лишь потом в русских источниках «оно выросло в событие национального значения, затмевающее собою даже Ледовое побоище»[789]. Действительно, судя по тому, что небольшой собранный наспех отряд Александра Ярославича вынудил шведов отступить, можно заключить, что силы их были невелики — ни о каком ледунге, который в те годы насчитывал более 200 кораблей (1 корабль примерно вмещал 40 человек)[790], речи идти не должно. А следовательно, возглавлять интервентов вовсе не обязательно должен был ярл[791].

В 1292 г. шведы пытались собрать дань с карелов и ижорцев — их войско составляло 800 человек: «400 иде на Корелу, а 400 — на Ижеру»[792]. В 1300 г. шведы попытались вновь построить крепость на Неве в устье Охты — Ландскрону — и собрали «отличный флот, какого никогда не видали», а также войско, как записано в летописи, «в силе велице»: по данным «Хроники Эрика» войско составляло 1100 человек («XI hundradha» — одиннадцать сотен)[793]. С большим трудом тогда новгородцы изгнали захватчиков. В 1164 г. у шведов было около 2000 воинов; столько же еми атаковало невское побережье в 1228 г. Каждый раз летопись сообщает нам о тяжелых кровопролитных сражениях, требовавших привлечения новгородского ополчения. В 1240 г. шведов удалось разгромить «пожарной командой» Александра Ярославича.