Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 1

Кроме маршрута прибытия войск Александра Ярославича к Ижоре вызывало споры и само место сражения. Традиционно считается, что шведы расположились на правом берегу Ижоры у впадения в Неву[809]. Однако как заметил И.П. Шаскольский, «против такой локализации говорит неровный, всхолмленный характер местности, не очень благоприятный для устройства лагеря»[810]. По мнению исследователя, именно левый берег устья имеет «значительное плоское пространство, удобное для устройства лагеря»[811]. Эти положения недавно попытался развить А. Я. Дегтярев. Согласно его предположению, размещение шведского лагеря на левом берегу более чем логично: шведы должны были ожидать атаки с востока, а потому разместились за рекой, отчего и не выставили охранения — «в тылу у шведского войска, спокойно поднявшегося по Неве, оставался известный, пройденный без каких-либо осложнений маршрут»[812]. Действительно, и позднее Усть-Ижора развивалась более активно на левом, пологом берегу, и он должен был быть удобнее для размещения лагеря. Для лагеря, возможно, да, но не для крепости. Позднее при Петре I именно на правом холмистом берегу, образующем удобный для контроля за судоходством мыс, будет возведена фортеция[813]. Реконструируя Невскую битву, Дегтярев допускает, что шведы ждали атаки с востока через Ижору, а она последовала с запада — князь Александр обошел беспечных интервентов[814]. Ссылки на военное искусство при этом нам кажутся неуместными. Отсутствие охранения — это явная халатность в любом случае. Создать лагерь на левом берегу и ждать атаки новгородцев с правого просто нелепо. Подходы к правому берегу устья гораздо более хорошо защищены: междуречье Ижоры и Тосны — это сплошные болота, а Ижора, распадающаяся в низовьях на несколько рукавов, практически блокирует подступы с юга. Возвышенный характер местности в очередной раз указывает на удобство размещения укреплений. Затруднительным выглядит и маневр Александра ради внезапного нападения на левый берег: от устья Тосны это слишком большой многочасовой обхват, предполагающий форсирование Ижоры и перемещение местами почти по открытой местности.

Левый берег Ижорского устья более сух и открыт — там можно разместить лагерь, но никак не без охранения. Аргумент о тыле, который «известен» и «пройден», также не действует. В 1300 г. Ландскрону, судя по всему, также строили на левом дальнем (по отношению к морю) берегу устья Охты[815]. Локализация шведского лагеря фактически сводится к решению вопроса о цели их вторжения. Если речь идет о строительстве крепости, то возводить ее должны были на правом берегу.

* * *

Историки неоднократно пытались восстановить ход Невского сражения, хотя в источниках для этого практически не имеется материала. Основные подробности содержатся в ЖАН и связаны с описанием героических деяний отдельных лиц, о которых спустя четверть века вспоминали очевидцы:

«Си же вся слышах от господина своего великого князя Олександра и от инехъ, иже в то время обретошася в той сечи»[816].

Некоторые подробности из ЖАН действительно носят очень реалистичный характер, совершенно не характерный для агиографической литературы. Рассказ о бое начинается следующим образом:

«Оттоле потщався наеха на ня въ 6 час дне, и бысть сеча велика над римляны, и изби их множество бесчисленно, и самому королю възложи печать на лице острымь своимь копиемь»[817].

Таким образом, битва началась в 10 часов утра в воскресенье 15 июля 1240 г.[818] Противостояние было крепким и ожесточенным. В ходе него князь Александр Ярославич ранил в лицо шведского предводителя. А.Н. Кирпичников попытался представить сражение случившимся «по тактическим правилам боя, принятым в средневековье». Речь идет о схватках «сплоченных отрядов, построенных в эшелонированный боевой порядок». Эти отряды сходились и расходились с противником, отчего бой «развертывался как бы волнообразно»[819]. В этом ключе исследователь понимает и фразу «возложить печать на лице»: «лицо» в данном случае «передовая сторона строя шведских войск», а «печать» — «знак, отметина, урон, нанесенный шведскому войску ударом конных копейщиков»[820]. Полагаем, что историк изрядно модернизирует буквальное значение источника.

При описании героических действий шести новгородских храбрецов ЖАН создает впечатление о маневрах сразу нескольких боевых единиц русского войска.