Северные морские пути России

Вместе с тем организация спасения человеческой жизни на суше и на море существенно разнятся – и с институциональной, и с практической точки зрения. Это различие маркировано терминологически: «спасание» на воде и «спасение» на суше, хотя это разделение и нестрого334. Спасание человеческой жизни на море, с одной стороны, требует вовлечения большего количества институциональных участников, чем на суше, с другой – требует от каждого члена экипажа судна владения множеством навыков – борьбы с пожарами, с затоплениями судна, оказания помощи человеку за бортом и первой медицинской помощи. С институциональной точки зрения в морское спасение вовлечены: спасательно-координационные центры, ближайшие суда или, реже, суда-спасатели (принадлежащие Морской спасательной службе, аварийно-спасательному отряду Росрыболовства или – для 12-мильной зоны внутренних вод – в некоторых регионах МЧС), иногда – средства авиации и силы, принадлежащие региональным поисково-спасательным службам Росавиации или, в отдельных случаях, частным организациям; территориальные службы медицины катастроф и другие медицинские учреждения, а также органы, ответственные за юридические согласования, – такие, как администрация порта, пограничные управления ФСБ, таможенные службы.

Количество участников в случае спасения на суше гораздо меньше: минимальный состав включает МЧС, скорую помощь и иногда полицию (например, в случае тяжелого ДТП); в чрезвычайных ситуациях также могут привлекаться техника и люди компаний и учреждений, входящих в комиссию по чрезвычайным ситуациям, – обычно это крупные локальные компании.

В данной главе я сосредоточусь на экспертных нарративах двух групп специализированных спасательных организаций – представителей, с одной стороны, морского спасения (сотрудников спасательно-координационных центров и подцентров, а также морской спасательной службы и аварийно-спасательного отряда Росрыболовства), с другой – спасения наземного, в лице сотрудников МЧС и местных спасательных служб. Я намерена, во-первых, проследить сходства в профессиональных нарративах этих двух групп; во-вторых, отметить различия и предложить для них объяснения; в-третьих, определить, с чем в нарративах связывается арктическая специфика.

МЕТОДОЛОГИЯ

Главным методом исследования стали индивидуальные и групповые полуструктурированные экспертные интервью с представителями спасательских организаций. Интервью были взяты автором в Архангельске (совместно с Аллой Болотовой), Вытегре, Мурманске, Петропавловске-Камчатском, а также Валерией Васильевой и Ксенией Гавриловой – в Диксоне и Тикси в 2018–2019 гг. Все интервью, за исключением двух, были взяты в офисах организаций. В некоторых случаях за интервью следовали экскурсии по территории организации.

Интервью включали несколько тематических блоков: 1) сфера деятельности организации, в которой работают информанты, в связи с СМП; 2) представления о границах и назначении СМП; 3) представления о влиянии развития СМП на работу организации. Степень знакомства информантов с жанром интервью была различной. У сотрудников наземных спасательских организаций этот опыт был богаче в силу исторически сложившейся большей открытости организаций к коммуникации с обществом за рамками узкопрофессионального круга: их интервью содержали заученные фрагменты справочной информации о деятельности подразделений МЧС и их зонах ответственности. У сотрудников морских спасательских организаций такого опыта было немного, однако, как можно будет увидеть из цитат далее, истории о происшествиях или авариях в их рассказах часто имели форму баек, вероятно, рассказываемых не только коллегам. Таким образом, несмотря на разницу в стилях коммуникации с внешними людьми, интервью сотрудников обоих типов организации содержали те или иные устоявшиеся мотивы.

В литературе существуют разные подходы к анализу профессиональных нарративов. Структурный фольклористический подход к occupational narratives и laborlore строится на пресуппозиции, что собиратель – часть изучаемого сообщества, и предполагает выделение специфических жанров (Green, 1965; Santino, 1978 и др.). Этот подход сложно применить в чистом виде в анализе материалов экспертных интервью, в которых интервьюер не является членом профессионального сообщества, а само интервью представляет собой формализованную беседу. Тем не менее он помогает обращать внимание на повторяющиеся элементы, будь то байки морских спасателей или речевые клише сотрудников наземных спасательных служб.

Другой подход – дискурс-анализ профессиональных нарративов. Специалисты по дискурс-анализу анализируют диалогичность интервью, процессы занятия позиции (stancetaking) интервьюируемым во время интервью и конструирования профессиональной идентичности (Baynham, 2011; Englebretson, 2007; Semino et al., 2014 и др.). В этом случае интервьюер может как быть членом изучаемого сообщества (Baynham, 2011), так и не быть им (Semino et al., 2014). В своем анализе я буду опираться именно на этот подход.