Северные морские пути России

Инт.: Потому что это же доступно и можно купить обычному человеку.

Инф.: В неделю по два. Хотя губернатор <…> издал приказ, запрещающий рыбакам выход в море. <…> И без… УКВ-радиостанции морского диапазона. Запрещает. Выход в море. Вот пограничники их выпускают. Они ж через них. Они обязаны доложить, что они выходят в море, пограничникам. Ну скажи ты им, допустим: „Ну-ка, ты мне доложи-ка по этой, УКВ-радиостанции“. Вот хотя бы так. Уже как-то будет спокойнее. Что его можно найти, достать. А они выходят – у них в кармане Билайн. Или МТС. Или там Теле-2. Которые в море вообще не берут. Глухой номер. Кроме Мегафона, ничего не берет. Ну Мегафон так, где-то миль на десять еще возьмет» (ПМ: Море-2).

Наконец, «неправильные спасаемые» отличаются неправильным поведением: нарушают формальные запреты на плавание, не оповещают о своем выходе в море, принимают решение выходить в море в шторм или в нетрезвом состоянии и т. п. Таким образом, в экспертных нарративах спасателей вне зависимости от их профиля деятельности рыбаки-любители почти всегда выступают в роли «неправильных спасаемых». Кроме них, в той же роли в спасательских нарративах иногда выступают и другие «неструктурированные» акторы – туристы.

Спасаемые с судов торгового или рыболовного флота пользуются гораздо большим сочувствием со стороны спасателей. Современный морской капитализм вынуждает работать в море не только людей из стран третьего мира (ср.: Howard, 2017), но и людей в старшем возрасте, что – в сочетании с покупкой результатов медкомиссий – приводит к обострению заболеваний в море и, следовательно, учащению случаев обращения за дистанционной медицинской консультацией и эвакуации.

«Инт: А еще какие причины повышения этого… смертности? Ну, может быть…

Инф.: Скажем, это вот [повышение среднего возраста моряков. – А. К.] первая такая причина. Скорее всего. Потому что… ну… Я говорю: сожалею о том, что многим людям там приходится за пятьдесят продолжать ходить в море. И там и пятьдесят пять и до шестидесяти ходят. А… но человек же моложе не становится. Есть фактор возрастной. Вот, пожалуйста. Плюс то, что возможность быстро оказать медицинскую помощь – она зачастую… отсутствует» (ПМ, Море-7).

Схожим образом – с сочувственной интонацией к тем, кто вынужден ходить в море в немолодом возрасте, – высказывался и сотрудник одного из морских спасательно-координационных центров, рассказывая, что руководитель службы медицины катастроф жалуется на массовую покупку медкомиссий моряками из другого региона, которые ходят на судах в сфере ответственности их организации (ПМ, Море-4).

Другим фактором, возникающим при обсуждении проблем с обеспечением безопасности на море в нарративах как морских, так и наземных спасателей, служит изменение в системе образовательной подготовки моряков: на смену проигрыванию (enactment) (ср.: Lakoff, 2008) как основному методу освоения навыков поведения на борту пришла формальная проверка знаний – в том числе и о том, как себя вести в чрезвычайной ситуации. Отсутствие тренировок приводит к травмированию на борту, препятствует эффективному спасению, но также выступает аргументом, снижающим ответственность спасаемых за несчастные случаи.

Как видно, в отличие от событий с рыбаками-любителями, происшествия с людьми на службе объясняются в первую очередь системными причинами, а не личной ответственностью спасаемых.

Таким образом, экспертные нарративы строятся вокруг технических возможностей спасания и спасения, а спасаемые (как на море, так и на побережье) негласно делятся на «правильных», происшествия с которыми – следствие системных факторов или неудачного стечения обстоятельств, и «неправильных», пострадавших в результате собственной неосмотрительности. Первыми обычно оказываются представители крупных структур, находящиеся в момент происшествия на службе, тогда как вторыми – частные лица.