Северный путеводитель для новых русских иноков

Вот Последний басист сидит на крыльце, поджав под себя ноги, и задумчиво перебирает струны, демонстрируя такое умение, будто держит инструмент в руках во второй, много в третий раз в жизни… и неожиданно – взрывается коротким перебором, не успеваешь даже осознать, уж тем паче – запомнить, только ощущение чего-то, плавно качаясь, остается висеть в воздухе… но уже опять – трень, брень… и только хитро глядит на себя, мол, видал, брат?! Вернее – слыхал? Ну вот так-то вот… Вот Мефодий Галлахер, одухотворив лицо до самой крайней степени и глубоко запустив руки в карманы штанов, шагает по направлению улицы Малоземова. Вот брат его Ибрагим сосредоточенно прорабатывает какую-то материальную часть, не имеющую ни малейшего отношения ни к Движению в частности, ни к окружающей реальности вообще – но неизменно затем вворачивает познанное в самый подходящий момент бытия и победоносно озирается и протирает монокли. А вот Коровин деловито хлопочет по хозяйству, неумолимо и незаметно (ну, с его точки зрения) приближаясь к стратегическим запасам продовольствия, рассчитывая маленько приобщиться к ним в короткой паузе между ранним завтраком и поздним ужином. А еще где-то там взбирается на колокольню Домовой, попутно размышляя, что бы такого исполнить сегодня… что бы такого сыграть, чтоб легло на душу при соответствующей жизненной ситуации… это сейчас? Или когда?..

И внезапно – осеняет, куда утром смотрели Басист и братья, в какую удаленную точку, и что именно они в ней пытались разглядеть… или – разглядели…

Ты не один…

– Что с тобой? – Прохор ощутимо толкнул меня локтем, – Ты как будто – не здесь…

Я тут же очнулся. Водопад вроде стал стихать, но ненамного.

– На дорогу смотри. На северную дорогу всегда надо смотреть, даже если нету никого вокруг на полсотни верст…

– Прохор, слушай… Такое сейчас видел! Или – показалось…

– Все может быть…

По мере того, как мы спускались вниз по широтам – дождь становился все тише. Через пару часов и совсем прекратился – вернее, мы просто выбрались из зоны синоптической турбулентности. Сделали привал.

Придорожная закусочная. Всего три колченогих столика. Хозяйка, одна за всех… Вынесла домашней еды. «Угощайтесь, мальчики. Кушайте. Я вам на дорожку еще пирожков заверну…» Последняя муха – совсем последняя! – долго витала с ноющим звуком. Села на липкую ленту с гроздьями товарок… затихла. Мы с Прохором не без живодерского удовольствия пронаблюдали агонию насекомого. Хозяйка вышла, деловито сняла ленту. Потом отколола и унесла занавеску над входной дверью…

– Вот, – улыбнувшись, сообщил Прохор, – Вот теперь – лето точно кончилось. Совсем!

– Точно!

Наконец, уже в сумерках, въехали…

– Прохор, где мы хоть?

– Тс-с-с. Выходим. Дальше – пешком. Дорогу только запомни.

– А ты?

– Тс-с-с…

Долго шли по улицам. Чем-то было похоже на Город, но нет… похоже, но нет. Еще поворот…

Неожиданно – площадь. Храм божий. Большой. Даже огромный.

– Сюда?

– Нет. Не сейчас. Он не обидится…

Почти тут же – обрыв… нет, не обрыв – склон. Внизу, уже в темноте – поблескивает река. И видно вдаль – нет, честное слово, – километров на сто пятьдесят. А то и – на все двести.

– Сто семьдесят три, – шепотом говорит Прохор, – Если уж быть точным.

Небо. Небо над нами. Неожиданно чистое. Особенно после сегодняшнего утра. Первые звездочки проступают, будто нехотя. Хотя – почти тут же опять надвигаются облака. Словно в неведомом театре спешно меняют декорации. Звезды, едва показавшись, снова прячутся. Облака… но другие, не такие, что утром. Не знаю, почему, но другие…

«Сегодня! Сегодня взойдет Орион…»

Мы стоим на площади. Никого нет, уже почти полночь…

«Смотри! Смотри!»

Ничего не видно. Только облака…

Я стою, задрав голову. Мы молчим, но я все равно слышу голос Прохора:

«Смотри! Уже полночь! Сейчас!»

Там. Где-то там… я стараюсь, но ничего толком нельзя разглядеть…

«Смотри! Сегодня – Покров! Уже пять минут – Покров…»

И почти тут же – снег, снег! Снежинки, крохотные настолько, что, касаясь теплой еще земли, мгновенно исчезают, не оставляя ни малейшего следа… но упрямо спускаются с неба, одна за одной, все больше и больше. И поднимаешь руки, подставляешь ладони – и чувствуешь, как покалывает… почти незаметно, но снег, снег! Смотри! Теперь – наверняка уже взошел!

Я обернулся. Прохора не было. На все, если быть точным, сто семьдесят три километра, докуда хватало глаз.

Я всегда чувствую, когда люди смотрят на меня…

Долго едешь, почти наугад. Вниз, вниз по широтам. Теплеет. Снега больше нет. Дождь. Прекращается, потом начинается вновь…

– И ты в таком виде управляешь транспортным средством? – спросил сержант.

– В каком? – мрачно спросил я, – Обычный вид.

Обычный вид. Обычный день…

– В несколько растрепанном, – корректно сформулировал, – Встань, отдохни хоть немного… Темень же самая.

«Час сна – великое дело!»

– Ничего. Как-нибудь…

– Под личную ответственность. Буду пристально наблюдать.

«Орион хранит нас… с октября по апрель…»

– Спасибо…

Кое-как добрался. Отыскал разворотный круг. Замер неподалеку. Заглушил мотор. Посидел немного. Вышел. Вспомнил. Положил ключи в ящичек. Тихо захлопнул дверь… все.