Северный путеводитель для новых русских иноков

– Но поскольку, ребятки, меню, как вы знаете, утверждает лично начальник части (собрал глаза в кучу и благоговейно закатил наверх) – пюрЕ в любом случае состоится. Вашими силами, полагаю, вы уже догадались…

Делать нечего – потащились за ним на склад. Натаскали картошки – полную ванну. На всю часть, стало быть, образцово-показательную… там офицерья одного – почти сто человек.

– Да, полная ванна картошки – это немало, – согласился Командир.

– Ты подожди, «немало»! Нас-то двое всего, а эта ванна была, надо видеть – не как у нас с тобой в отдельной квартире стоят, это, считай, разновидность раковины. Бабуля моя на «Войковской» в коммуналке жила – вот там была уже ванна, но тоже… а эта была… как… – тут я выжидательно поглядел на Командира.

– Как в морге? – предположил Командир.

– Вот! – довольный, воскликнул я, – Вот поэтому мы с тобой – обыкновенные люди, и то, что мы говорим, интересно только нам двоим. А Рукокрылов говорит – сразу на скрижали! Потому как и здесь он сказал – «как в анатомическом театре»! Не, ты представляешь? Прапор, морда сморщенная, как та картошка, а туда же – «в театре»! Вот такое было дело… Реально, сутки сидели не разгибаясь, нас же двое всего было – но справились! И было, значит, пюрЕ… А ты спрашиваешь – «где намастырился»… Все – только через опыт и упорный труд. И в первую очередь – над собой… Рука потом только дергалась. Закончили, пост сдали, даже ужинать не пошли, потому как сил даже смотреть на корнеплоды уже не было. Вернулись в расположение, зашли в палатку, верные друзья сразу стакан самогона в руку вложили, а мы опа! – все то же движение резкое – и мимо рта по инерции…

– Так я и поверил, что ты, да мимо рта пронес! – рассмеялся Командир.

– А ты это… просто поверь!

– А ты говоришь – «ничего не происходит»…

– Так это когда было… – снова насупился я.

– Да когда бы ни было! Может, сейчас просто затишье…

– Может. Но вряд ли.

– Ну, вспоминай, вспоминай! – тут Командир взял меня за плечо и интенсивно потряс. – «Угроза ветров таится за дверью…»

– Это кто сказал? – недоверчиво спросил я.

– Ты и сказал. Это же в Пьесе было. Или ты забыл? Больше, кроме тебя, вроде и некому было…

– А-а… Я же говорил – про Пьесу никто ничего не помнит.

– Я-то помню, – заверил Командир и тут же хлопнул себя по лбу, – Помню, помню, а забыл! Сегодня же милицейский этот бугор приходил! Хорошо, что ты про Рукокрылова завел разговор, тут же стукнуло! Видишь, все не просто так!

– И что сказал?

– Сказал, что отрекаются они от помещения. Что ходил, сам еще раз осмотрел внимательно – в общем, если кратко, от этого они откажутся, будут другое просить. Не подходит. Так что нам с тобою и Дионисием – подвиг в чистом виде зачтется. Безо всяких оговорок.

– Это радует.

– Вот видишь. Едем дальше. «Битловский календарь» ты хотя бы – помнишь?

– Это помню.

– В августе у нас что?

– «Белый альбом», конечно. И это, пожалуй, самая твердая позиция из всех!

– Слушал уже в этом августе?

– Нет, когда… у меня и кассеты нет с собой, да и магнитофон у ребят позавчера совсем зачах.

– Ну а ты так… мысленно!

– Мысленно неинтересно. Хотя да… по номерам, все равно наизусть помню…

– Или так, – тут Командир нагнулся ко мне и неожиданно чисто для своего прокуренного голоса продудел в самое ухо, – Flew in from Miami Beach BOAC Didn't get to bed last night… (Первые слова первой же песни с указанного «Белого альбома» - Прим.авт.)

Я даже отпрянул:

– Слуш, я сейчас вернусь – уровень концентрата проверю!

– Я тебе проверю! Сожгу весь!

– Я тебе сожгу!

– Короче, – решительно произнес Командир, – Завтра по кухне, вечером п-пюрЕ…

– Ты обещал – жареной?

– На месте решите. А потом, если хочешь – съезди в город. Хотя бы на полдня…

Я даже привстал:

– В Город? Отпустишь? Когда каждый штык на счету?

– Тебя – отпущу, – твердо сказал Командир, – Ты же мне – живой нужен. А не вялый, желтый и тягучий… как концентрат!

Дождь… опять посыпалось, еще с вечера, затянуло безнадегой – кап, кап, кап… Сидишь на автостанции, завернувшись в куртку… Автобус полупустой, даже всегда мобильные и готовые к приключениям бабки попрятались в норы… кап, кап на стекло – на мгновение замирает – и стремительно скатывается… кап. Ощупал фляжку – нет, пожалуй, рано еще…

Дорога… петляет через лес, потом трясет на старой отмостке, потом… Переправа. Не хочется вылезать, только пригрелся кое-как, уткнувшись носом в окно, и снова под дождь – надо… медленно отваливаем, разворачиваемся… кап, кап по воде крохотными фонтанчиками… матрос даже носа не кажет на палубу, хотя обычно всегда выходит, покурить, потрещать со знакомыми… встречающего автобуса нет, странно, обычно всегда даже раньше приезжает… ждем… странно, сколько раз ездил – но помнишь почему-то именно этот…