Северо-западный проход (СИ)

Ему не хотелось думать о словах Шерлока. Не хотелось следовать за его мыслями, ведущими ко вполне однозначным выводам. Вопреки мнению Шерлока, он не был полным идиотом. Он видел, к чему все идет.

- Я не самоубийца, если ты на это намекаешь, - сказал он так холодно, как только мог, вдобавок наградив Шерлока мрачным взглядом.

Вместо того, чтобы принять подобающий случаю виноватый вид, тот ухмыльнулся.

- Нет. Ты просто все больше и больше рискуешь, не заботясь о том, что ценой неудачи станет твоя жизнь.

- Хватит, - командным тоном отрезал Джон и отвернулся, не в силах смотреть ему в глаза. - Просто прекрати, Шерлок. У тебя нет никаких прав ковыряться в моих мыслях.

- Кто-то же должен. Семь лет, Джон. Семь лет, - безжалостно повторил Шерлок. - А ты по-прежнему прячешься посреди глухой чащи, превращаешь в игру бессмысленный риск и бросаешь вызов смерти, потому что знаешь – однажды она победит.

- И что с того? – голос сорвался на крик. Джон поставил кружку перед каменным очагом, не давая себе возможности уступить соблазну швырнуть ее. Полыхнувшая в нем ярость огнем жгла вены – не поддающаяся логике вспышка, с которой он обязан справиться.

Глубоко вдохнув, Джон закрыл глаза и прислушался к тому, как отдается в ушах биение сердца. Отказываясь думать о словах Шерлока, он сосредоточился на телесных ощущениях: грубая поддержка старых диванных подушек, положенных на жесткий деревянный каркас, контраст между касающимся его затылка холодом и ласкающим лицо и пальцы теплом горящего в камине пламени, запах дыма и отчетливое потрескивание дров.

Постепенно он успокоился. Шерлок что-то говорил, но Джон не слышал ни единого слова. Он еще раз глубоко вдохнул, на этот раз проверяя, насколько далеко отступила ярость, и затем произнес:

- Твой брат предупреждал, что ты любящий манипулировать людьми мерзавец. Он сказал, ты довел своего последнего врача до попытки самоубийства.

Секунды тянулись как часы, пока Шерлок, весь ощетинившись, не спросил:

- И?

Джон хрипло рассмеялся.

- Естественно, ты не станешь этого отрицать.

По-прежнему оставаясь спокойным, он миновал последнюю затянувшуюся вспышку ярости и перешел на другую сторону, ту, где все внутри сковали холод и мертвенное оцепенение.

- Ложиться не собираешься?

Шерлок озадаченно нахмурился.

- Нет.

- Прекрасно.

Джон выпутался из одеяла и, поднявшись, вновь перебрался через подлокотник. Набросив одеяло на плечи, он вошел в спальню и закрыл за собой дверь, чтобы удержать тепло внутри. Пару минут он возился у камина – пригасил огонь, чтобы тот давал ровное тепло и не полыхал так ярко, а после – забрался в постель, положил пистолет на тумбочку и натянул на себя одеяло. Пить чертов травяной чай он в любом случае не имел желания.

~~~

Откинувшись на спинку, Шерлок уставился на стену над камином и на мгновение задумался, почему Джон пренебрег местными традициями декорирования интерьера и оставил стену пустой, вместо того, чтобы повесить туда одну из своих винтовок. Эти праздные размышления быстро исчезли, но сам факт их существования все равно вызывал раздражение. Его разум должен быть острым и сосредоточенным, а не перепрыгивать вот так вот между не связанными между собой мыслями.

Сперва у Шерлока не получилось разобраться в реакции Джона. Он был прав — а как же иначе? — а люди часто отвечали враждебностью, когда Шерлок заставлял их столкнуться с нелицеприятной действительностью, которую они раньше отрицали. Но Джон перешел от ярости к отрицанию, а затем к… чему-то еще, чему-то такому, что Шерлок не смог определить с ходу. А потом он ушел, улегся в кровать, в которой Шерлок проспал всю последнюю неделю. Было ли это приглашением или просто практичной реакцией на то, что Шерлок остался на диване?

Переложив одеяло поудобнее, он уставился в огонь, мысленно проигрывая каждое слово, каждую деталь разговора. Джон не стал отрицать, что Шерлок прав. Скорее всего, он никогда не рассматривал свое поведение в этом свете. Он не производил впечатления склонного к самокопанию типа – в противном случае Джон жил бы в городе, где имел бы возможность ходить на бессмысленную групповую терапию и разговаривать с так называемыми врачами о своих чувствах.

Не то чтобы терапия помогла бы ему. Джон активно нарывался на опасности, тщательно соизмеряя риск. На первый взгляд его действия казались разумными, но только не после пристального изучения. Сегодня самым простым решением было бы оставить Молли переночевать здесь и проводить ее до дома утром, при солнечном свете. Вместо этого Джон рисковал угодить в темноте в аварию, а к тому же вероятно натолкнуться на медведя. Если бы Джон действительно был склонен к самоубийству, он не стал бы перевооружаться. Но будь он на самом деле заинтересован в том, чтобы избежать всяких рисков, он просто остался бы дома.