Севиль

Она не знала, сколько проспала, но вдруг почувствовала сквозь сон, как что-то тяжелое навалилось на её ноги и придавило, не давая шелохнуться, но открыть глаза или пошевелить даже кончиками пальцев не могла. Состояние было крайне неприятным: свинцовая тяжесть разливалась по телу, поднимаясь от ног к животу, потом к груди, и ей стало тяжело дышать. Панический страх сковал её тело. Непреодолимое желание взглянуть на фотографию молодоженов вынудило Эльвиру таки повернуть голову в сторону снимка. Она отчётливо увидела, как белая фата Севили окрашивается в чёрный цвет и Майкл исчезает с фотографии. На его месте появляется горящая свеча. Эльвира помимо своего желания, как под гипнозом, смотрела на фото и не могла отвести глаз. Вдруг раздался звук треснувшего стекла, и оно со звоном упало на паркет. Фотография ожила: Севиль шагнула за пределы снимка и медленным взглядом, словно слепая, оглядела апартаменты. Нашла взглядом на кровати сестру, приблизилась, наклонилась над нею и, глядя ей прямо в лицо своими пустыми глазницами, прошептала: «Верни моё кольцо». Эльвира покрылась холодным потом и вжалась в кровать. Она хотела закричать, позвать на помощь, но не могла разомкнуть губы, и только нечленораздельное продолжительное мычание раздалось в предрассветных сумерках в левом крыле дома. Андре испуганно и звонко залаял, и Эльвира очнулась от бредового сна. Открыв глаза, она включила ночник и долго лежала, прислушиваясь к звукам в доме. Она не услышала ничего, кроме работающего кондиционера, и, собрав остатки мужества, прошла в гостиную. Включив свет, взглянула на фото: и стекло, и снимок были целы и невредимы. Вот только взгляд сестры, кажется, стал немного печальней. До утра Эльвира уже не смогла уснуть. Она лежала с включенным ночником и тряслась в ознобе. Никогда в жизни ей не было так страшно, как в эту ночь.

Рассвело, и за окном раздалось звонкое пенье птиц. Эльвира подошла к окну и подняла жалюзи. Она увидела, что окна спальни выходят прямо в парк. Очень близко от окна на ветке сидела маленькая птичка. Пёрышки её были ярко-красные, как пламя костра. Птичка пропела и перепорхнула на другое дерево. Краем глаза Эльвира уловила движение веток на ближайшем могучем дереве и, внимательно вглядевшись, заметила пушистую белочку. На память пришли строчки из писем Севили к матери: «Мамочка, здесь так чудесно! Я живу в раю». Эльвира подумала: «Всё двойственно в этом мире. Её рай сегодня обернулся для меня адом. А что будет следующей ночью? И какие испытания мне предстоят днём? Смогу ли я их выдержать? Что делать?»

Эльвира вернулась в постель и пролежала без сна до полудня. Надо было с чего-то начинать жизнь на чужом месте и в чужой роли, и она знала, с чего. Эльвира помнила о многолетней привычке сестры вести ежедневник и планировать все свои дела. «Хорошо бы найти эти записи. Они должны помочь мне сориентироваться», — подумала Эльвира, когда дверь приоткрылась и Сьюзан заглянула в спальню.

— О, ты не спишь! Доброе утро! Я давно не убирала здесь, хочу навести порядок. Может, спустишься позавтракать? Майкл внизу.

— Конечно.

Она вошла в столовую в махровом банном халате, с распущенными волосами. Майкл сидел за большой чашкой кофе и просматривал газеты. Андре, мирно дремавший в его ногах, при звуках её шагов встрепенулся и неодобрительно зарычал, забираясь под стол.

Майкл удивился и поведению Андре, и необычному виду жены. Он поднялся и, сделав несколько шагов навстречу, крепко обнял её. Андре звонко залаял.

— Прекрати! — прикрикнул Майкл.

Пёс замолчал, поджав хвост. Он обиженно удалился в холл и улёгся перед дверью, бросая издали неодобрительные взгляды на хозяина.

«Чертова псина! Не хватало ещё, чтобы эта козявка всё мне испортила!» — в сердцах подумала Эльвира и с рассеянным видом присела к столу. Она молчала, глядя на висящий над столом натюрморт, и глаза её наполнялись слезами.

— Дорогая, кофе? — предложил Майкл.

— Воды. Майкл, я почти не спала.

Она опустила голову, и слёзы потекли по её лицу.

— Малыш, не надо, не плачь, — Майкл встал за её спиной и прижал голову Эльвиры к себе. — Что мне сделать для тебя? Только скажи.

— Я потеряла сестру. Что ты можешь сделать? Вернуть её мне? Я с ума схожу, чувствуя себя виноватой перед ней и уже ничего не смогу исправить. Меня это угнетает. Я утратила свою половину, понимаешь, часть себя…

Эльвира талантливо играла роль Севили и действительно в этот момент ощущала себя ею.

— Не нужно, дорогая. Ты ни в чём не виновата и не должна так думать. Что ты могла изменить? Чего ты не сделала по отношению к ней? Это горе в тебе говорит. Пройдёт время, и ты поймёшь, что не права. Ты ни при чём.

— Мы даже не успели помириться, поговорить. Теперь я мысленно постоянно говорю с ней и чувствую, что схожу с ума. У меня болит голова.

Эльвира изобразила страдальческую гримасу.

— Скажи, что ты хочешь? Может, поедем куда-нибудь?

— Нет, я ничего не хочу. Ничего, даже жить.

— Малышка, давай покажемся доктору. Тебе выпишут что-нибудь успокоительное. Собирайся, я отвезу тебя.

— Не хочу. Мне необходимо побыть одной.