Севиль

Начальник милиции майор Топило был в бешенстве: плакали его звёздочки подполковника! Зачем он поспешил доложить генералу, что дело раскрыто и Погосян уже написал явку с повинной?! Надо же было так опростоволоситься! И сейчас генерал склонял его по телефону на селекторном совещании, как сопливого пацана, расписывал, как матрёшку. Знал гад, что майор ответить ему не может.

— Да, ты паяц! — орал на него генерал не далее, как сегодня утром. — Какой из тебя подполковник?! Я с тебя и эти звёзды сорву, если к концу недели не найдёшь мне преступника! Сколько ты в райотделе? Год? А уже здесь и новую квартиру успел получить, и земельный участок отхватил у моря. В то время как люди в твоём коллективе до пенсии доработали и по сей день стоят на очереди. Доложили мне о твоих аппетитах. Где твои раскрытия? Ты по показателям на последнем месте в республике. Кто ты такой? Запомни, ты никто и звать тебя никак! Круглый ноль, если мне к концу недели убийство не раскроешь!

И этот «круглый ноль» был особенно оскорбителен и страшен для майора. От этого выражения веяло чёрной пустотой Бермудского треугольника. Он уже физически ощущал, как с космической скоростью затягивает его невидимая воронка. До конца недели! Ну где взять ему этого убийцу до конца недели? Остаётся прижать Погосяна, заставить всеми правдами и неправдами написать признание. А если откажется? Семьдесят два часа истекли. Надо или отпускать или предъявлять обвинение. Конечно, второе.

— Ну, что там у нас? Докладывай, — обратился он к начальнику криминальной милиции на утреннем совещании.

— Поступила информация, что гражданин N, которого мы ведём, получил большую партию наркотиков. Сегодня планируем мероприятие.

— Так. Что ещё? Работать собираетесь? Или всё только планируете? Что ночью делали? Я же сказал, мне нужно срочно два-три раскрытия, у меня показатели горят. Где они? Вас, б…, учить надо, как работать, б…? Что вам, б…, в падлу взять пару бомжей за ж…, подкинуть им траву или патроны и отправить на нары? Я за вас, б…, в дерьме ковыряться буду? Вы, б…, сотрудники милиции или где? Чтоб сегодня к концу дня у меня было, как минимум, одно раскрытие или я вам, б…, покажу, где раки ночуют! Вы у меня, б…, все получите зарплату с премией и выходным пособием!

— Есть, товарищ майор! Сегодня при отработке одного адреса задержали Андрея Дагилевского, бывшего в розыске подельника убитой. Он нам много чего интересного рассказал. Мы его припугнули, что это он Эльвиру убил, так он выложил всё, что знал и про себя, и про папу с мамой, и про всех родственников до седьмого колена. Изошёл соплями, всю ночь писали показания, — доложил оперативный работник.

— С этого и надо было начинать. Где он, б…?

Дагилевский действительно испугался не на шутку, когда два опера талантливо разыграли сцену с предъявлением обвинения в убийстве Эльвиры. Он клялся и божился, что непричастен к этому делу, и рассказал всё, что знал. Признался, что видел Погосяна у дома Эльвиры и слышал его телефонный разговор, по-видимому, с ней. Только вот понять не может, как мог так быстро справиться армянин с таким деликатным делом и тут же выскочить на улицу. А с виду такой интеллигентный, и не подумаешь, что убийца.

— А может, и не он это? — справедливости ради усомнился Дагилевский вслух.

Хотя в его интересах было валить всё на Погосяна. Милиционеры задумались. Сдал он и Князя, отвечая на вопрос, что собирался делать с машиной, бывшей в угоне. Правда, Князю бояться было нечего, так как крышевал его Сам, ежемесячно получая неслабую мзду, значительно превышающую его государственную зарплату. Кроме того, на одной из дач Самого, на берегу моря, в гараже отстаивался бывший в угоне красавец «Rand rover». Ещё годик, и можно будет выезжать с молодой супружницей на променад в новом авто. Поэтому, когда резвые сотрудники милиции, разогретые ежедневными утренними задушевными беседами начальника милиции, рьяно принялись отрабатывать очередное раскрытие, их тормознули, недвусмысленно намекнув, что к чему.

— Так как же, б…, работать в таких, б…, условиях? — задали они риторический вопрос неизвестно кому, возвращаясь от высоких ворот Князева предприятия, несолоно хлебавши и растерянно глядя друг на друга.

Давно бы пора смекнуть служивым, что раскрывать необходимо того, за кем никто не стоит, кто ворует или грабит нагло, как эгоист — в одиночку. Вот это и есть преступник. А тот, кто ворует или торгует наркотой, но исправно платит мзду кому положено, тот вовсе не преступник, а очень даже милый гражданин. Наш друг. Имеется в виду — друг генерала, майора Топилы и прочих иже с ними.

— Так пусть бы, б…, уже дали список официальный, кого можно брать за ж…, б…, а кого нельзя. А то, б…, пашешь-пашешь, отрабатываешь тут днями и ночами, как идиот, а потом выясняется, б…, что он белый и пушистый и в тюрьме сидеть не может. Во смешная страна, б…! Куда катимся?

22

— Какой выпускать? Кого? Он убийца, выбивай у него признание! — орал на подчинённого — следователя Ветрова, начальник милиции. — У тебя достаточно улик. Работай лучше!