Сезон дождей и розовая ванна

— Господин директор, я вижу, вы не зря съездили в Кумотори. У вас уверенность появилась.

— Тебе так кажется?

— Да… Настроение у вас… ну, безмятежное, что ли…

Гисукэ всё ещё не мог успокоиться. Он до сих пор всей кожей ощущал близость молодого женского тела.

— Значит, вы, господин директор, вчера до позднего вечера беседовали с заместителем председателя провинциального комитета? — тупо глядя перед собой, спросил Гэнзо Дои.

— Нет, у него вечер был занят, так что беседа длилась недолго. Но мы договорились, что в следующий раз вместе пообедаем.

Гисукэ оживился ещё больше. Теперь можно будет частенько ездить в Намицу под предлогом встречи с Тадокоро. А кроме Тадокоро есть и другие партийные боссы…

— Я, значит, теперь буду стараться, — промямлил Гэнзо Дои. — Следить буду за сторонниками Мияямы. Посмотрю, что они делают, и всё такое… А Хамада, он мне не понравился позавчера, поведение его настораживает. Как я уже докладывал, не был он до конца откровенным. Если бы он чётко высказался, тогда мы могли бы не беспокоиться. А он вот не хочет, чтобы наша газета писала о его планах, если он снова будет мэром… Да-а… не хочет. Вот и получается, что нельзя нам быть беззаботными.

Гэнзо Дои показал тонкое понимание ситуации. Но от его косноязычия ощущение тонкости пропадало.

— Да пустяки всё это! Хамада — человек робкий, не уверенный в себе. Небось до него раньше, чем до нас, дошли слухи, распространяемые Мияямой, вот он и скис немного. Шепнули ему в каком-нибудь ресторане, как нам с тобой в "Дзинъя"…

Каждый раз, упоминая "Дзинъя", Гисукэ видел перед собой О-Масу. Правда, сейчас её привлекательность несколько поблекла, как хорошая, но потускневшая от времени картина. Почему же вчера в гостинице он так по ней тосковал?.. Впрочем, это вполне объяснимо. Такая уж на горячих источниках атмосфера. Затоскуешь, если ты один, а вокруг кипит веселье, куда ни глянешь — всюду парочки. Флюиды любви так и носятся в воздухе. Короче говоря, ему остро захотелось женщину, а поскольку никакой другой на примете не было, перед глазами стояла О-Маса, хоть раньше об интимной близости с ней он и не помышлял. Странно устроен человек…

И самым странным было то, что случилось с ним потом. Нелепая тоска погнала его на поиски женщины. И вдруг подвернулась молодая, да ещё с таким телом. И с ним что-то произошло, что-то такое, чего никогда раньше не бывало. Тот самый дом на задворках захудалого бара… Особый мир, не связанный с повседневной жизнью. Мир, где царит мгновение, дарящее наслаждение и забвение. Мир обретшего прекрасную женскую плоть парадокса…

— Господин директор, вы полны бодрости, хоть и выглядите немного усталым. Да, командировки — вещь утомительная, — сказал Гэнзо, устремив на Гисукэ взгляд своих больших невыразительных глаз.

Бодрость и усталость… Так оно и есть: настроение бодрое, а лицо несвежее…

Гисукэ с трудом дождался вечера. Тело было вялым, мысли разбегались, он никак не мог сосредоточиться на работе, словно в голове образовался вакуум. Гэнзо прав: он устал. Не молодой ведь уже, нельзя перебарщивать. Но иногда-то можно сделать исключение… Во всяком случае, надо радоваться, что, миновав период мужского расцвета, он ещё на что-то годится.

Гисукэ решил выкупаться и пораньше лечь спать. Баня у него была отличная, вполне достойная главы винодельческой фирмы. Гости обычно восхищались: кипарисовое дерево, красивое оформление, сразу видно, что хозяин, человек богатый! Да, не у каждого есть такая баня. Гисукэ ей очень гордился, хоть она была уже далеко не новой: десять лет служила верой и правдой. А вот сейчас, по шею погрузившись в высокую коробкообразную ванну, он всё время вспоминал вчерашнюю, европейскую. Огромная разница в ощущении. Это — солидная, прочная, сработанная из толстых кипарисовых досок — уже потемнела и не радует ни взгляда, ни тела. Жутко архаичная махина! А та ванна, в "женском замке", пусть пластиковая, из материала недолговечного, но зато какая приятная. Каждое прикосновение к ней доставляет удовольствие. А про цвет и говорить нечего — розовый, тёплый, чистая радость! Поначалу, конечно, он чувствовал себя непривычно в такой, похожей на игрушечную, ванне, но потом подумал, что это вершина современного комфорта. И зрение ласкает и стоит не так уж дорого. Вот, значит, как живут люди, идущие в ногу с веком…

Удивительная штука эти европейские ванны. Залезешь в такую и ложись на спину, чтобы как следует погрузиться в воду. Безобразное зрелище, прямо стыд! Вчера он почувствовал это очень остро. Но, как только на пороге возникла Кацуко, всё изменилось. Появился совершенно другой настрой. Видно, европейские ванны вообще рассчитаны на купание парами.

Конечно, Гисукэ и раньше видел европейские ванны — в кинофильмах, по телевидению… Кадры, как правило, были такими: ванная комната, дверь заперта, в ванне целые горы мыльной пены, а над пеной — гладкие женские плечи и хорошенькая мордочка. Ничего другого не разглядеть. Теперь он думал, что это дань приличию, уловка кинематографа, а на самом деле в таких ваннах купаются вдвоём.