Сезон дождей и розовая ванна

Несколько лет назад он прочитал рассказ "Невеста в ванне", написанный на основании документальных материалов. Новобрачная лежит в ванне, а новоиспечённый супруг погружает её голову в воду и ждёт, пока она не захлебнётся.

Ничего подобного не случилось бы, если бы женщина купалась одна при запертых дверях. Значит, они находились там вместе. Он вылез первым и утопил её. Если бы он вдруг ворвался снаружи, засучил рукава и начал совать её голову под воду, она бы наверняка что-то заподозрила и, возможно, сумела бы защититься…

А тут всё прошло как по маслу. Отправились молодожёны в ванную комнату, чтобы искупаться, а заодно и позабавиться, или наоборот: позабавиться, а заодно и искупаться. Он вылез из воды первым, наклонился к ней — вроде бы поцеловать, она небось и глаза закрыла от удовольствия, а муж — раз-два и готово! — погрузил её голову в воду… Да, выходит, эти самые европейские ванны вещь не только приятная, но и коварная. Неспроста они похожи на гроб. Он, Гисукэ, видел их раньше не только в кино. Случалось пользоваться в отелях. Там они были эмалированные. В такой не дай Бог поскользнуться. Край твёрдый, гладкий. Не уцепишься. Поскользнёшься, ударишься, рухнешь на дно и, если не захлебнёшься, то переломаешь кости. Он всегда брался за вделанную в кафельную стену металлическую ручку, так и держался до конца мытья. И всё равно неприятно бывало.

Вот тебе и ванна — и ложе любви, и гроб… Эти новобрачные из рассказа наверняка занимались там любовью. Если бы женщина была одна и действительно мылась, ничего бы не произошло, не было бы никакого преступления… Видно, для современных европейцев любовные утехи в ванне дело обычное "

Всё это пришло Гисукэ в голову после того, как он в Намицу принимал ванну вместе с Кацуко. Хитро придумано. Европейская ванна очень удобна для того, чтобы любоваться красотой обнажённого женского тела. В японской деревянной коробочке такое невозможно. Как бы ни была хороша женщина — ничего не увидишь, если она погружается в воду по самую шею, да ещё сидит там скорчившись. А вот когда женщина лежит в воде — совсем другое дело. На картинах европейских художников обнажённые женщины тоже, как правило, лежат. Именно в таком положении лучше всего просматривается красота всех изгибов лишённого одежды тела.

Молодая женщина по имени Кацуко с удивительной чистотой и непринуждённостью продемонстрировала в ванне различные позы, каждая из которых могла бы стать шедевром западной живописи. Её тело, некрупное, удивительно пропорциональное и неожиданно упругое, в воде светилось матовым жемчугом с тончайшими оттенками розового и голубого… Наверное, она из тех женщин, которых называют публичными, но разрушение ещё её не коснулось. И пропорции, и кожа были девственными. Да много ли мужчин у неё было? Первый — любовник, из-за которого ей пришлось убежать из дому. Потом — клиенты в Намицу. Скольких же она обслужила? Скорее всего, раз-два и обчёлся. Об этом свидетельствовало её тело, которое она с исчерпывающей полнотой продемонстрировала в ванне.

…Сначала Кацуко, опираясь затылком о край ванны, легла на спину. А потом началось… Она поворачивалась боком, ложилась на живот, крутилась в воде. Каждая линия, каждый изгиб её тела были совершенны. Она ни капельки не смущалась, в её позах, при всей их вольности, не было ничего непристойного. Словно невинный ребёнок играет в воде под мягкими лучами затуманенной паром лампы. Гисукэ испытал не сексуальный, а эстетический восторг. Девочка, конечно, знает, как она хороша, возможно, отсюда её раскованность. Что ж, она права: такое тело, действительно, не стыдно показать… Ничего подобного не может быть в японской ванне- коробке. Кстати, розовая ванна Кацуко несколько больше стандартных размеров.

…Кацуко подняла волосы и обмотала голову полотенцем. Получился белый тюрбан в редкую красную полоску. Выглядело это экзотично и очень ей шло. Она отклеила чрезмерно длинные искусственные ресницы, вода смыла с её лица весь макияж — и глаза вдруг сделались более узкими и не такими большими. Но такой она понравилась Гисукэ ещё больше: кошачье обаяние исчезло, осталось естественное, дававшее ощущение первозданной свежести…

Кипарисовая баня… какая она грубая по сравнению стой ванной комнатой!.. Гисукэ рассматривал свою коробку, и настроение его постепенно портилось. Только что пол кафельный, а остальное всё старомодное, как в деревне. Хорошо ещё, что вода нагревается от газовой колонки и нет железной печки под самым днищем ванны. Но ступням всё равно неприятно: дно коробки скользкое, ведь бане уже десять лет. Да и кипарис давно утратил своей аромат. Да, пластиковая ванна совсем другое дело — так всего тебя и ласкает.

Кончив мытьё, Гисукэ почувствовал отвращение к своей бане, которой ещё недавно так гордился.

— Долго же ты, — сказала жена, когда он надевал кимоно.

— Да, подзадержался…

— Думаю, что это с ним? — продолжала Ясуко. — Забеспокоилась даже, уж не стало ли плохо.

Ему действительно стало плохо от старомодной бани.

— Послушай, — вырвалось у Гисукэ, — может быть, нам перестроить баню?