Сезон крови

Клаудия уперлась ладонью в сетчатую дверь, распахнув ее, и слегка подалась при этом ко мне. На секунду мы остановились в дверях, и наши лица оказались в считаных дюймах друг от друга. Я чувствовал ее дыхание на своей щеке.

– Будь там осторожнее, Платон.

Глава 27

Воскресный вечер. Я совершенно измучился от жары. Остановившись на лестнице, я огляделся: у меня было ощущение, что весь мир замер и двигаюсь только я.

Через улицу, на залитой солнцем набережной, вдоль бухты прогуливались под руку парочки и играли дети. Из проезжавших машин доносилось гулкое уханье басов. Воздух наполняли обычные для нашего района запахи еды.

Только поднявшись до середины лестницы, я заметил, что дверь моей квартиры открыта. На мгновение я замер, потом схватился за перила и подтянул себя на ступеньку выше, пытаясь заглянуть внутрь сквозь небольшую щель, потом быстро оглянулся на припаркованные внизу машины. Рябь в горячем воздухе превратила их в единую неразличимую массу, как и все кругом. Все казалось неопределенным и размытым. Мир как будто сгладился, скруглился и стал набором цветовых пятен и форм, искаженных непреклонным жаром ослепительного и обжигающего солнца.

Я преодолел последние несколько ступенек, особенно ясно чувствуя собственный вес и звуки шагов по старому дереву. Остановился на верхней площадке, вытащил из кобуры пистолет и, держа его у бедра, свободной рукой толкнул дверь.

Внутри, спрятавшись от солнца, стояла Тони.

Не знаю, почему я решил, что там может быть кто-то еще.

Успокоившись, я вошел и закрыл за собой дверь, сунут пистолет в кобуру, а затем снял его вместе с кобурой с пояса.

– Алан, почему ты ходишь с оружием?

Я какое-то время не слышал ее голоса и неприятно поразился тому, как скоро он стал незнакомым. Ее одежда показалась мне новой: коротенькие фиолетовые шортики, такая же маечка без рукавов и белые кеды. На макушке торчали черные очки. Тони выглядела здоровой и загоревшей, что казалось теперь почти возмутительным.

– Я не знал, что ты придешь, – сказал я.

Только теперь я заметил у Тони в руках нейлоновую сумку. Возможно, потому, что она довольно небрежно держала ее возле ноги.

– Я пришла забрать кое-какие вещи.

Я кивнул в ответ. Я надеялся на что-то получше. Может быть, «я возвращаюсь домой». Или хотя бы «я хотела с тобой повидаться». Невероятно, как скоро между нами образовалась такая пропасть. В печали, радости или безразличии, но всего несколько недель назад я проводил с этой женщиной дни напролет. Сидел рядом с ней на диване, гулял или шел в кино и наивно не подозревал, что даже при всех наших разногласиях жизнь может измениться, что на этом свете что-то, кроме нашего крохотного кокона, может иметь значение. Я был так уверен, что это навсегда – ее дыхание на моей шее, ее голова у меня на груди, ее руки у меня на плечах, ее губы, прижатые к моим, ее мечты, ожидания и страхи, переплетенные с моими… Как она не могла понять, что я расклеивался на глазах? Как она не видела, что Бернард был демоном, а я потерялся, заблудился во мраке, и он поджидал где-то рядом в темноте? Неужели она не понимала, как она мне нужна? Может быть, теперь ей не нужен был я? Может быть, и никогда не был нужен?

– Как ты тут? – спросила она. И прежде чем я успел ответить, добавила: – Ты выглядишь уставшим.

– Да, есть такое.

Тони схватила все еще пустую сумку двумя руками, как будто для защиты, и крепко прижала ее к груди. Ткань смялась в ее пальцах, и на секунду у меня возникла уверенность, что я смогу убедить ее остаться или, по крайней мере, помешать забрать что-то еще из квартиры. Я не знал, сколько еще можно убрать, прежде чем оставшееся превратится в отбросы отношений, которые больше не имеют никакого значения.

– Представляешь, они нашли еще один труп, – сказала Тони.

– Да, на общественном пляже. – Я сделал особый упор на слово «общественный», потому что дом, который отдала ей на время ее подруга Марта, находился на одном из немногих частных участков пляжа.

Тони вздохнула и слегка нахмурилась.

– Весь город напуган. Все только об этом и говорят. По телевизору, по радио, в газетах. В город даже иногда наезжают корреспонденты с больших каналов. Люди на улицах теперь смотрят друг на друга с таким недоверием, повсюду агенты ФБР и какие-то еще официальные типы – все как в каком-то фильме. Ты заметил, что по ночам стало куда тише? Все расходятся по домам, сами себя сажают под замок и прячутся. Так ужасно.

Я пожал плечами.

– Там, где ты теперь живешь, никогда не было так уж шумно.

Тони продолжила говорить, как будто не услышала, слова так и сыпались из нее.